Сломанное поколение (СИ)

И тут до меня дошло. Гай обнимал меня за грудь. Он не мог не почувствовать, что я девушка. Покраснев, я посмотрела на воздушника и встретилась с ним взглядом. Он стоял рядом с Зеном, двумя пальцами водил по подбородку, задумчиво разглядывая меня. Точно догадался.

— Гай, — тихо позвала я его. — Я…

— Все нормально, Кото, — сморщенный лоб мечника разгладился, словно он принял какое-то решение. — Ты хотел камень достать, иди. Потом подойдешь ко мне, я твои колени подлечу. Ты весь в крови.

Йер, который вообще ничего не понимал, взмолился:

— Может, хватит говорить загадками? Гай, что вы там нашли? Что за камень? И почему вы такие… подгоревшие?

— Подожди, Йер, — завертел головой Зен. — А где яцыки?

Йер указал рукой вниз:

— У основания горы у них хижины, земляные. Там они ночью спят, на камнях им холодно. Уже вечер, скоро совсем стемнеет, и они ушли.

— И что, Синица даже не беспокоился, почему мы так долго? — озадачился Зен.

Йер улыбнулся и передразнил слова яцыка:

— Он сказал 'ссильные маги… очень ссильные маги'. Вот такой доверчивый. Гай, что там случилось?

— Пошли, присядем где-нибудь, покурим, поговорим. Кото, чего застыл? Ты собираешься вытащить камень, или мне самому его достать?

— Да иду я уже, иду, — буркнула я. — Зен, огоньком поделись. Там темно.

— Лови, историк, — щелкнул он пальцами. — Не усни там.

— Угу.

Я осторожно спустилась вниз, раздумывая, чем мне грозит раскрытие Гаем того факта, что я девушка. Осторожно обходя камни в поисках черной плиты, вспоминала свои походы. Ко мне, как к женщине-стратегу, всегда относились с предубеждениями. И даже когда мои тактики приносили победы, воины продолжали коситься на меня с мыслью, что женщине не место на поле боя. Мне каждый день приходилось доказывать, что в моей голове есть извилины. Презрительные взгляды, колкие насмешки, похабные шутки летели вслед, где бы я ни находилась. Поэтому, когда ребята приняли меня за парня, даже обрадовалась. Гай, как человек бывалый, может спокойно воспринять этот факт, Йер окатит ледяным презрением, а Зен… Он и так меня терпеть не может, а если узнает, то в конец замучает своими насмешками и придирками.

Мои родители, обычные маги при дворе князя, никак не могли понять, почему их дочь родилась такой. Ребенком я донимала их вопросами, почему идет дождь, почему светит солнце, почему человек двуногий, а искандары не умеют думать. С возрастом вопросов стало больше, меня притягивал мир, полный загадок и тайн. Когда девушки моего возраста начали выходить замуж, я изучала историю мира. Когда мои сверстницы рожали детей, я сражалась на поле боя. И каждый раз родители спрашивали: 'может, хватить? Почему бы тебе не выйти замуж? Остановись, Лини'. Но я уже не могла остановиться. Иногда я жалела, что не родилась мужчиной, но иногда, видя мужскую жестокость к чужой жизни и смерти, радовалась, что женщина.

А ведь воспитывали меня правильно. Мой взгляд зацепился за нечто блестящее под осколками раздробленного камня, и я с радостью кинулась к небольшому завалу. Вскоре вытащила черный камень и подняла голову, глядя на кусочек звездного неба в проломе. От плиты в моих руках, принесшей разрушение огромной пещеры, исходило странное тепло, как от чего-то живого.

Забираясь вверх по каменной насыпи, я вглядывалась внутрь черноты плиты, размером с мой локоть. Там что-то слабо светилось бледно-желтым светом. Что он в себе таил? Какую разгадку нес в себе? Надеюсь, мы с ребятами это скоро узнаем.

Выбравшись наружу, я нашла ребят, устроившихся неподалеку вокруг костра. Зен курил, Гай рассказывал что-то, разводя руками в сторону, а Йер слушал, не сводя с него внимательного взгляда. Раздался вой горных хищников, и, вспомнив, что здесь водятся жарты, я бегом направилась к огоньку в ночи. Было уже темно.

— Я схватил Кото, вытащил его, а дальнейшее ты сам уже видел, — закончил свой рассказ Гай. — А вон и Кото. Ну, что? Принес?

— А как же! — я подошла к ним и торжественно поставила камень рядом с костром.

Последняя фраза Гая сказала мне, что он не рассказал им, кто я такая. Дышать стало немного легче, напряжение отпустило.

— Этот? — спросил Йер, поднимаясь с места и беря плиту в руки. — Обычный камень. О, там что-то светится!

Он приложил его к уху и замер, потом с каким-то детским восторгом сообщил:

— Там что-то щелкает.

— Камень щелкать не умеет, — хмыкнул Зен. — Есть хочу. Где у нас вяленое мясо? К кому положили?

— Я тоже есть хочу, — встрепенулась было я.

Гай поднялся с места и подошел ко мне, ворчливо скомандовав:

— Сначала коленки свои покажи, подлечить надо. И что ты вечно спотыкаешься?

— Судьба такая, — пожала я плечами. — Я могу еще и туфли потерять.

— Хилый ты, историк, — заметил Зен, отвлекаясь от мыслей о еде. — Гай, свет нужен?

Огневик встал рядом со склонившимся надо мной мечником, и, не дожидаясь ответа, подвесил в воздухе огонек рядом с моими коленями. Я помнила, что Гай — отличный лекарь, и не возражала, когда он начал лечить меня. Из его ладоней вырвался белый свет, мои глубокие раны зачесались, когда мечник ускорил регенерацию кожных клеток, но я терпела, кусая губы.