Сломанные ангелы

Вновь толчком отошли кассеты с ложными целями. Определив местоположение трех оставшихся мин, я опустошил магазины. Теперь оставалось лишь надеяться, затаив дыхание. Микроракет на турели не осталось.

Весь шаттл содрогнулся. На мгновение Шнайдер завис, включив гравитационную установку на обратную тягу, и теперь бомбы, летевшие быстрее, чем челнок с включенным реверсом, детонировали впереди нас и чуть ниже.

Мой виртуальный обзор заполнили помехи от электронной шрапнели, а затем я увидел вспышки. Ракеты противника самоуничтожились, не достигнув своих целей. Собственными микроракетами я отстрелялся в удобный момент до сброса наших бомб, нацелив их на ждавшие внизу мины.

Челнок снизился по крутой спирали, следуя за падающими остатками мишеней и обломками ракет. За мгновение до того, как нос шаттла коснулся поверхности моря, Шнайдер сбросил пару кассет с бомбами, детонировавшими после того, как мы целиком ушли под воду.

– Погрузились, – сообщил Шнайдер.

Синяя вода на моем экране по мере нашего погружения становилась все более и более синей. Покрутившись было в поисках мин, мы с удовлетворением обнаруживали кругом одни обломки. Выдохнув остатки воздуха, застрявшие в легких с момента ракетной атаки, я расслабленно поводил головой влево-вправо.

– Да… – произнес я, не обращаясь ни к кому конкретно. – Заварушка.

Челнок слегка коснулся дна, затем начал дрейфовать носом вперед. Вокруг медленно оседала на дно выброшенная нашими бомбами шрапнель. Разглядывая окрашенные в розовый цвет останки, я улыбнулся. Последние две бомбы досталось собирать мне. Ушло больше часа – за день до того, как мы забирали Вордени. Зато готовить начинку пришлось три дня, собирая "запчасти" по полям сражений.

Сняв маску, я принялся тереть глаза.

– Насколько мы далеко?

Шнайдер возился у панели приборов:

– Примерно в шести часах, если пойдем таким темпом. Я могу включить гравитационную тягу, и мы дойдем в два раза быстрее.

– Да-а… Или взлетим на воздух. Я не хотел бы снова стать мишенью, как в последние две минуты. Лучше держи поле выключенным, а время нам понадобится, чтобы хорошенько обсохнуть.

Шнайдер протестующее взглянул на меня:

– И чем будем заниматься по пути?

– Ремонтом, – лаконично ответил я и отправился в отсек к Тане Вордени.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Пламя дрожало, и отбрасываемые им блики делали маску, застывшую на лице женщины, похожей на камуфляж.

Когда-то лицо могло выглядеть красивым. До того, как в жизни Тани Вордени началась лагерная полоса. Жестокий режим лагеря для интернированных по политическим соображениям оставил следы на теле, превратив ее в ходячий скелет. Под глазами мешки, впалые щеки. Живыми оставались лишь глаза, и в остановившихся зрачках сейчас горел огонь. На лицо спадали редкие и прямые, как солома, волосы. Таня продолжала держать во рту мою незажженную сигарету.

– Не хотите это курить? – спросил я после паузы. Было похоже на плохую связь через спутник: двухсекундная задержка, после чего светившийся в ее глазах отблеск немного сместился, и Вордени сфокусировала взгляд на мне. Голос показался невыразительным, будто выцветшим от долгого молчания:

– Что?

– Сигарету. Это "Сайт-севен". Лучшее, что можно достать вне Лэндфолла.

Вордени неловко прикурила. Со второй попытки. Почти весь дым унесло потоком воздуха, но археолог успела вдохнуть остаток, слегка поморщившись.

– Спасибо, – негромко проговорила она. Продолжая держать пачку между ладонями, Вордени смотрела на сигареты так, словно на руках у нее сидел спасенный из воды котенок.

Остаток своей сигареты я докурил молча. Делал вид, что наблюдаю за береговой линией. Такая предосторожность запрограммирована. Она необходима всегда, но в основе вовсе не предчувствие опасности или желание Посланника прикинуться бездельником и барабанить пальцами в такт музыке. Пройдя службу в корпусе, остаешься готовым к любым неожиданностям внешнего окружения. Таким точно образом люди считают нормальным падение предмета, выпущенного из разжатых рук. Запрограммированность означает действие на уровне инстинктов, а Посланник никогда не откажется от предосторожности.

– Что вы со мной делаете? – Вордени произнесла эту фразу тем же тусклым голосом, которым поблагодарила за сигарету. Оторвав взгляд от росших вдоль берега деревьев, я посмотрел ей в глаза и заметил, что выражение их немного изменилось. Она вовсе не спрашивала.

– Я чувствую, – она коснулась виска сложенными вместе пальцами. – Это… Похоже… здесь что-то открылось.

Я кивнул, соображая, как ответить помягче. На большей части "изученных" мной планет вторжение в чужой мозг считалось нанесением серьезного морального урона, и так могли поступать только спецслужбы. Вряд ли сектор Латимера системы Санкции IV и сама Таня Вордени представляли какое-то исключение.