Сломанные цветы (сборник)

– Нужно быть лучше, чем вчера, а не лучше, чем другие.

– Хочешь обломать мои стремленья? – обиделась Глупындра.

– Женщина – это поразительная слабость огромной силы…

Вселентий поцеловал свою любимую дуру. Она засияла:

– Так-то лучше.

– Не думай о том, что есть у других. Думай о том, что есть у тебя.

У неё не было дома. Она жила в душах людей. А в полнолуние превращалась в волшебство.

– Если ты по-настоящему сумасшедший, ты до конца не веришь в своё безумие.

Они всякий раз болтали о чём-то подобном, гуляя на обрыве зеркал. Там, где отдыхают облака…

Сегодня танцующий в темноте так по-особенному посмотрел в её глаза:

– Скажи, ты перестаёшь верить в луну, когда восходит солнце? – спросил он.

– Нет.

– А ты перестаёшь верить в солнце, когда его закрывают тучи?

– Нет, – улыбалась самая беззаботная на свете девчонка.

– Так вот, мы всегда будем рядом… Мне надоело прикасаться к чужим жизням, – устало признался Вселентий.

– Вот и мне так нравится сегодняшнее полуобморочное состояние. Внутри всё наполнено солнцем. Так и хочется сказать людям: «Дурачьё! я не падаю, я летаю…»

Он ответил:

– Сохрани это чувство в себе! Ощущая каждый момент, пробуя ветер, солнце, море на вкус. Даря себе радость осознания, повторяй: я живу, сейчас, вечно!

– Если твоя голова на земле, значит, ноги в воздухе. Ты пробуешь этот трюк и несёшься! Ееее! Твоя голова развалится, если в ней ничего нет. И ты спрашиваешь себя… Where is my mind? – визжала от счастья Кристина.

Рядом с ним она выглядела такой счастливой и беззаботной. Но любимый с опаской и болью глянул на неё.

– Мне всегда жутко хотелось подсмотреть твои сны. Представляешь, родная? Вчера, пока ты была в ванной, я поменял местами наши подушки…

– И что?

– Почти всю ночь сам себе снился.

Она ущипнула его за нос.

– Смотри, не зазнавайся!

Он снова поник. На его лице появилось то самое безысходное выражение, от которого становилось не по себе.

– О чём ты все время грустишь? Ты же говорил, что тебя оглушают чужие мрачные мысли, разве нет?!

– Угу, было такое…

– Теперь твоя грусть оглушает меня. Так в чём же дело?

Самая лживая фраза: «Я в порядке. Правда». Она заставляет думать, что всё не так. Поэтому он ответил:

– Когда мне ночью не спится, я начинаю резать картон.

Последнее время Вселентий был явно чем-то встревожен. Зона его страхов разрасталась всё больше. И реальность вытесняла собою все сильнее этот необъяснимый иллюзорный мир.

– Доверься мне! Я приму всё как есть.

– Знаешь, – робко начал он, – сегодня уборщица в подъезде так разозлилась, что чуть не отрубила мне голову тряпкой…

Он скрывал причину своей грусти. Но Кристина замечала, что в его глазах горит тревожной искрой какой-то нерешённый вопрос.

– Ну что с тобой происходит, милый?

– А ты не боишься, что настанет время, когда люди законсервируют свои чувства?

– Это как?

– Представь, что все мы зависнем в состоянье полного равнодушья… Вдруг станет скучно отмечать день рожденья. Будет всё равно, как на Новый год пахнет ёлка и мандарины. Никто не будет мечтать о лете.

– Это невозможно представить. Такие приятности как раз и делают нас живыми! – спорила Глупындра.

Она снова витала в облаках. На небе только и было разговоров что о море… Верхняя и Нижняя Вода… Небеса и голубая бездна… Утонуть можно в обеих…

– У вас мало времени… Поспешите! – будто послышалось откуда-то сверху.

Танцующий в темноте вздрогнул:

– А ты представь, что бархатные дельфины однажды выбросятся на берег. Будут таять на раскалённом песке медузы-самоубийцы. А кто-то большой и сильный махнёт рукой на наши судьбы. И будут боги пинать нашу планету, как школьники – пробитый глобус. А после – швырнут на помойку Вселенной несчастное чучело Земли.

– Это звучит ужасно. Откуда у тебя такие мрачные мысли?

Наконец он озвучил своё самое главное опасенье:

– А ты не боишься, что будущее не настанет?

– Я пока не думала об этом… – насторожилась Глупындра.

Вселентий горько вздохнул, а его взгляд стал абсолютно погасшим:

– А я боюсь.

Он сходил с ума при мысли о конце света. Но его пугал не апокалипсис, когда на земле произойдёт глобальная катастрофа, наподобие взрыва, который уничтожит всё живое. А на деревьях будут висеть части тела и кишки. Он боялся куда более ужасных вещей.

– Расскажи мне о своих страхах.

Он не мог сознаться в том, что его пугал иной исход цивилизации под названием «люди». А именно: день, когда человечество убьёт будущее собственными руками. И месть стихии будет ни при чём.

– В каждом заложен синдром саморазрушения, – сокрушался Вселентий.

И чем быстрее двигались на его часах невидимые стрелки, тем ему становилось всё более не по себе. Его часто мучили кошмары, в которых огромные мегаполисы населяли живые мертвецы. Они не были похожи на зомби. Они выглядели как обыкновенные люди. Но они не видели снов. Не мечтали. У них не было никаких целей. Их сердца не тикали. А бесполезно гоняли по организму кровь.