Сломанные вещи. Часть 3 из 4

– Повреждение небольшой площади, я полностью его восстановил. Включаю обогрев.

Уровень тревоги подскакивает ещё выше, дышать трудно, но я стараюсь говорить спокойно:

– Мог бы позвать меня помочь.

Голос-в-голове мурлычет: Ага, в ванной. Помочь ему раздеться и проверить плотность материала языком…

Син поднимает взгляд на моё лицо, смотрит пару секунд и вновь возвращается к экрану.

– Я бы предпочёл, чтобы ты воспринимала меня как человека. Даже если это лишь видимость.

Заявление немного… странное? Или у меня от недосыпа голова не соображает. Но в итоге я не нахожусь, что ответить. Поглядев на Сина, увлечённого своим занятием, и так ничего и не придумав, завариваю следующую порцию кофе. Нет уж, я не собираюсь спать, когда у него проблемы. От одной только мысли, что с ним может что-то случиться, охватывает паника. Он мне необходим! Иначе жить вообще будет незачем.

На середине чашки становится так жарко, что я сбрасываю шаль и расстёгиваю кардиган.

– Это я сломалась или квартира?

– Извини, переход слишком резкий. Сейчас уменьшу. Слушай, я должен тебе кое-что показать…

Звонок входной двери – уверенный, требовательный. Тут же к нему добавляются удары кулака. В семь утра! Сердце, подпрыгнув, застревает в горле. В голове от страха пусто. Нет, только не сейчас. Только не его.

Син, вскочивший с дивана, тоже настороженно смотрит на дверь, на меня. Качает головой.

– Это полиция.

Откуда он знает? Повреждение материала. Как он его получил?

Но вместо того, чтобы сосредоточиться на конструктивном, меня накрывает глупым и бесполезным ощущением, что всё обречено и у нас осталась лишь пара минут. А я так и не сказала ему, насколько благодарна за помощь и заботу. Насколько он важен для меня. Насколько он замечательный. Почему я опять не успела ничего сказать?

Тем временем Син делает рывок к кухне, легко перемахивает через барную стойку и уже стоит рядом – я отступаю от неожиданности, – успокаивающе кладёт ладонь мне на затылок и шепчет:

– Ты мне доверяешь?

Что он делает по ночам, пока я сплю? Как именно зарабатывает такие большие деньги? А может, он способен, влияя на мои мозговые волны, не только невинно успокаивать, но и насильно внушать доверие?

Но я всё равно говорю:

– Да.

А в следующий момент руки Сина легко подхватывают меня под бёдра, подняв, прижимают к себе, а его губы впиваются в мою шею, больно засасывая кожу. От неожиданности я даже не успеваю испугаться, только обнимаю его, обхватив ногами талию и цепляясь за плечи, за ткань футболки. Ничего не соображая, глажу по волосам, сильнее прижимая его голову к себе. Тем временем Син переходит на другую сторону шеи, торопливо присасывается там и тут, даже кусает, оттягивая кожу. Ой, это уже совсем неприятно! Поэтому я настойчиво тяну его выше, оторвав от своей уже болезненной шеи, и целую в губы. В голове мелькает, что зубы не почистила и наверняка всё делаю неумело, но сейчас – плевать. Пусть всё идёт к речному дьяволу! Я хотя бы напоследок поцелую его нормально – с откликом, с чувством, а не как в прошлый раз. Теперь я не боюсь. Настолько, что поцелуй сразу переходит в жадные укусы, попытки поймать его язык или, может, сломать друг другу зубы – не имеет значения. Важно лишь то, что он рядом, важны его жаркие руки на моём теле и блаженная пустота в голове. Одной рукой удерживая меня на весу, второй он торопливо сдёргивает с плеча кардиган, ерошит волосы… А уже в следующий момент я слышу щелчок замка – как мы оказались в прихожей? – и Син опускает меня лицом к распахнувшейся входной двери…

…За которой стоят двое полицейских и высокий чёрный робот.

– О, здрасьте, господа, – я одурело улыбаюсь.

Дальше по коридору видна такая же чёрная троица, но лишь одна. И полицейские без шлемов. Больше похоже на рутинную проверку, чем на облаву в поисках опасного преступника. Это обнадёживает.

Старший полицейский, который ближе к двери, – лет пятидесяти, крепкий, коротко бритый – оглядывает нас по-бульдожьи цепко, сверху донизу. Особенно Сина – словно прощупывает взглядом.

– Доброе утро, господин, госпожа. Ваши документы.

Его напарник совсем молодой, держится за спиной старшего коллеги, будто стажёр. Это обнадёживает ещё больше.

Хихикая, как пьяная, я протягиваю «бульдогу» левую руку, скрытую рукавом, а правой натягиваю край кардигана, прикрывая декольте со шрамами – однако же игриво оставив голым левое плечо. Там кожа чистая.

– Это мой робот, – даже язык заплетается. – А что случилось?

Полицейский, к его чести, не показывает вообще никаких эмоций, только смотрит на Сина за моей спиной. А тот тем временем обвил руками мою талию и, приподняв над полом, нежно целует шею, мурлыча от удовольствия, то и дело потираясь лицом. Боги, откуда он такое умеет?..

Видимо, решив разбираться с проблемами по мере поступления, полицейский опускает взгляд на мою протянутую руку. Однако рукав делает проверку невозможной.

– Госпожа, можно вас попросить? – в его тоне чувствуется усталость всех полицейских мира, ежедневно имеющих дело с тупицами.

Непроизвольно хихикаю от щекотки губ на моей шее.

– Поправьте сами, я не могу.