Сломанные вещи. Часть 3 из 4

Я тоже хочу поскорее – только не кончить, а почувствовать, как он кончает внутри меня. Испытать это особенное удовольствие от того, что ему хорошо до предела – именно со мной.

Син замирает, сомневаясь. Но спустя мгновение хватает меня зубами за загривок и несколькими резкими толчками вжимает в кровать так, словно войти на всю длину мало и он хочет напоследок заполнить целиком. Долгий выдох, и тело сверху тяжелеет обессиленно.

Поглаживая его затылок – такой забавный контраст между бритым участком и гладкими длинными волосами – бормочу:

– Ложись, мне не тяжело.

Син расслабленно вытягивается, а я уютно устраиваюсь под ним: лаская его руки, переплетая наши пальцы, прислушиваясь к ощущению того, как его сердце бухает мне в спину тяжело и сильно, а член подрагивает глубоко внутри.

Бормочет сонно:

– Точно не тяжело?

– Угу.

Через пару минут, отдышавшись, выскальзывает из меня, ложится на бок рядом и, поглаживая мои лопатки, тихо фыркает.

– Да уж. Теперь тебе точно нужен новый телохранитель.

– Мм?..

– Такой, который будет удовлетворять тебя, а не самого себя.

Дотянувшись до его разгорячённого плеча, целую. А тут рядом и запах пота чувствуется – такой терпкий и даже более крышесносный, чем обычно, просто концентрированное возбуждение… Мне всегда казалось, что запах пота – это что-то противное, слишком резкое и навязчивое, от чего хочется задержать дыхание и отвернуться поскорее. Но Син пахнет так, что я готова уткнуться носом ему в подмышку и вдыхать полной грудью. Он вроде говорил, что это модификация? Армейские инженеры – гении.

Всё же оторвавшись от подмышки, чмокаю над соском. Может, лизнуть его?.. Но, не решившись, прижимаюсь лицом к груди, чувствуя гулкий стук сердца.

– Ничего не знаю. Мне понравилось.

Голос Сина над головой звучит укоризненно:

– Тут даже не нужно чувствовать, что ты лжёшь.

Его ладонь спускается по моей спине ниже, к пояснице, но я, извиваясь неловко, боком отодвигаюсь к краю постели и скатываюсь на пол, рукой зажав между ног. Не хочу выпачкать всё вокруг спермой, это очевидный предлог – эм, у него ведь есть сперма? – а то, что там ещё может быть и кровь, уточнять необязательно. Наверное, Син и так догадался, но мне не хочется светить ею явно, и уж тем более не хочется, чтобы он комментировал этот факт.

– Извини, я сейчас. Пять минут.

Враскоряку упрыгиваю в ванную. Хоть бы на простыне ничего не было! Вроде было почти не больно, может, крови будет немного? Захлопнув дверь, на всякий случай подпираю её спиной и со страхом отрываю от промежности мокро-липкую руку. Так, что тут? Это сперма?.. Бе, консистенция и запах так себе. Или тоже какая-нибудь модификация? Да нет, зачем бы инженеры сделали такую непонятную – да и противную, честно говоря, – модификацию? Наверное, обычная сперма. Ярко-красная кровь тоже есть, но немного. Надеюсь, на простыню вытечь не успела и получится избежать разговора о том, почему я такая никому не нужная неудачница. Ой, а если кровь осталась на его члене?! Чёрт… Но ладно, с этим я ничего не могу поделать. Буду надеяться на лучшее.

Ополоснувшись, надев трусы и сунув прокладку на всякий случай, возвращаюсь в спальню, к шкафу. Торопливо одеваюсь. Что за дурацкая застёжка у этого лифчика! А зачем вообще я его взяла? Почему-то теперь хочется надеть всего побольше и более закрытого, чем прежняя игриво-тонкая майка. Лучше даже плотный топ с длинными рукавами и джинсы.

Прикрыв участки тела, наиболее покрытые шрамами, осмеливаюсь взглянуть на кровать. Син лежит на животе, зарывшись в бельё и покрывало, и, чуть повернувшись ко мне, наблюдает. Чёрт, уже убрал волосы в привычный хвост.

– Что? – я, как обычно, растягиваю губы в нервозной улыбке.

Не люблю, когда за мной следят. Сразу начинаю двигаться неловко и вообще забываю, что хотела сделать.

– Всё в порядке?

– Угу! – выдаю позитивно, чуть ли не с восторгом.

Было бы естественно задать тот же вопрос ему, однако вдруг это перейдёт в обсуждение только что произошедшего и моей позорной девственности? Так что я спешу сменить тему:

– Ты уже снова с хвостом. Не знаю, мне нравятся твои волосы. Может, ты мог бы иногда их распускать?

Несколько секунд Син смотрит мне в лицо, затем, приподнявшись на локте, стягивает жгут с волос, и они рассыпаются по плечам.

– Спасибо, – на этот раз я улыбаюсь искренне.

С тревогой приподнимаю покрывало, но на простыне – лишь несколько тёмных пятнышек как от мокрого, а крови не видно. Замечательно! Забравшись под покрывало, сажусь, опершись спиной на изголовье кровати, из-за нервозности тянет даже сложить руки на груди, закрываясь, однако с этим порывом я борюсь: не хочу выдать свою напряжённость, это может навести его на вопрос, почему я настолько нервничаю. Син, по-прежнему лежащий на животе, придвигается ближе, обнимает рукой за талию, и интимное тепло его обнажённого тела контрастирует с ощущением моей одетости. Тянет меня ниже, чтобы спустилась к нему, а не сидела чинно, как на званом вечере, и я всё же поддаюсь, сползаю спиной по изголовью – но лишь немного.

– Ну что, как насчёт пиццы? – голос у меня придурковато-радостный.