Сломанный ангел

Она запнулась, понимая, что совершенно не хочет говорить об этом или вспоминать, как утешала младших после таких воспитательных мер, а еще невыносимо было ловить на себе сочувствующие взгляды снобов… В гробу она видела их сочувствие. И глаза у нее защипало вовсе не от слез. Ветер с моря слишком сильный и соленый. И отвернулась она именно поэтому. Проклятый ветер.

— Сунан Чи или как там тебя зовут.

Она вздрогнула, когда ее обняли. По-братски. Нежно и вместе с тем сильно.

— Не надо нас стесняться. И фотки, если хочешь, оставь себе на память. Знаешь, моя репутация и так далека от идеальной, — Чан Ук коротко хохотнул. Провел ладонью по ее плечу, — ей уже мало что повредит. Так что расслабься. Мы здесь, чтобы поддержать любое твое безумство и выполнить любое желание.

— Но только четыре, — скрупулезно уточнил Мин Ен, добавив: — Я тоже хочу эти фотки… Хм, пусть будет на память.

— А если что, ими можно отбиваться от девиц, — внес свежее предложение Ши Вон, и парни понимающе заулыбались.

Сунан тоже улыбнулась. Ветер сделался мягким, теплым. Глаза высохли, а призраки прошлого отступили. И надо же… в этот раз их прогнали снобы.

Шикарность — постоянный спутник снобов, и Сунан начала к этому привыкать. Словно в сказку попала, где каждый шаг — по красной дорожке, любое желание — must be done*, вот только глупо думать, что у сказки нет цены. Есть. В этой сказке любовь меняли на власть и деньги. Растили наследников, а не сыновей и дочерей. И не потому ли четверка держалась друг друга, черпая тепло в дружбе? И зачем тогда им Сунан?

Нет, она тряхнула головой, входя в высокий холл двухэтажной виллы. Неправильный вопрос. Зачем они ЕЙ? Развлечься? С ними забавно. Отдохнуть? Шикарный отдых нахаляву. А проблемы? Их и без снобов немало. Одной больше, одной меньше. Главное не допустить, чтобы ее проблемы стали проблемами снобов. Они такие… неприспособленные. Семья проглотит и не подавится.

Так что… наслаждаемся и отдыхаем. А как уберечь мальчиков от бед, она подумает позже.

Два этажа с панорамными окнами завораживали, как и мраморные полы, дорогая мебель под стиль ампир, хрустальные люстры. Но круче всего была веранда. Ступив на нее, Сунан не смогла сдержать восхищения. Внизу расстилалось море с белыми барашками волн, клонилось к закату солнце, а под ногами — ровно до стеклянного ограждения — манил окунуться в себя бассейн. Одна из его сторон, та, за которой проглядывало море, тоже была стеклянной. И казалось, что вода сливается с небом, продолжаясь до моря, и если нырнуть, то окажешься в бесконечном пространстве, где смешивались вода и небо.

Ладони легли на поручень. Глаза неотрывно вбирали в себя краски уходящего дня. Легкая усталость пьянила. И не было никаких сил уйти отсюда. Ветер трепал волосы, принося с собой ароматы соли и цветов. Хотелось закрыть глаза, раскинуть руки и взлететь чайкой, паря над водой. Одна. Свободна. Только она, море и небо.

— Замерзнешь, — ей на плечи лег пиджак, и она вдохнула аромат знакомой туалетной воды. — Люблю это место.

Рядом встал Мин Ен. С влажными волосами — после душа. Одетый в светлые штаны и белую футболку с босыми ногами — такой простой и по-домашнему милый. Они вообще удивительно подходили друг другу — веранда с видом на закат и сноб. Вот бывает такое — ты лишь пару минут здесь, а чувствуешь себя, как дома. И можно помечтать о теплых руках, обнимающих за плечи. О губах, скользящих по волосам. О бокале вина и отражающихся в нем звездах. И чем-то большем, чем просто объятия.

Сунан начала понимать тех, кто каждый год стремился в отпуск, а потом еще целый год жил этими воспоминаниями. Она тоже будет жить воспоминаниями, только не год, а оставшуюся жизнь. Снобы и отпуск останутся ее маленькой тайной от семьи.

Мин Ен снова чувствовал ее настроение, и они молча вдвоем провожали этот день. Зачем слова, когда есть чувства? Когда их так много, что слова только все испортят?

— Не знаю как вы, а я чудовищно голоден, — Ши Вон появился на веранде, обнял их за плечи, потрепал Сунан по голове, — предлагаю встретить закат в не менее приятном месте, где еще и вкусно кормят.

— Детка, ты еще не готова? — ужаснулся Чан Ук, входя на веранду. Сам художник уже облачился в щегольский костюм белоснежного цвета с ярко-синим платком на шее. И Сунан фыркнула, вспоминая свой подарок.

— Смейся — смейся, — погрозил ей парень, — мне действительно нравится белый.

— А мне мое имя, — намекнула она.

— Какое? — насторожился Ши Вон.

— Имя — не отражает нашу суть, да и привыкла я уже к Сунан.

Парни кивнули, принимая.

— Зато ее сильно портит голод, — заметил Чан Ук, — и если не хочешь стать жертвой нашего аппетита, поторопись.

— Десять минут, — пообещала, торопливо удаляясь в комнату. И только закрыв за собой дверь, поняла, что фактически сбежала. Приложила ладони к щекам — так и есть горячие. И не мудрено — в словах художника только глухой не уловил бы подтекст. Вот же… снобы одним словом.

Открыла чемодан, помянув добрым словом председателя Юн.

«Моя внучка должна быть готова к любым мероприятиям. Знаю, ты не любишь шумные компании».