Сломанный брегет (сборник рассказов)

Через два дня к нему в кабинет явился «Сомов». Заговорщицки подмигнув, достал пузатую бутылку заморского коньяка:

— Ну что, опер, отметим успех?

— Зачем такое дорогое пойло приволок?

— Зря обо мне так плохо думаешь. Это Верка приходила извиняться за причиненные неприятности. Она и преподнесла коньяк.

— Ничего не заподозрила?

— Наоборот, довольна выше крыши, что без кровопролития мужика себе вернула, Так что все тип-топ. Давай, закрывай дверь и будем разливать.

Темно-коричневая жидкость заполнила стаканы. В кабинете запахло разрезанным яблоком. «Сомов» предложил:

— Давай, не чокаясь, за память хорошего мента Русова Николая Сергеевича. Земля ему пухом.

Перед глазами Удачинэ всплыло худое, вечно усталое лицо старого опура: «Надо Же, человека давно уже нет в живых. А завербованный им много лет назад агент предотвратил заказное убийство! Наверняка это ему там зачтется!».

Удачину хотелось в это поверить.

Белые воротнички всех достали!

Полковник Котов возбужденно ходил по кабинету.

— Опять мы, Будов, выстрелили из пушки по воробьям: арестовали мелких сошек, а заправилы остаются на свободе. Невольно пожалеешь о прошедших временах. Разве при вожде всех времен и народов подобных типов отпускали?

— Ну это у тебя, Коюв, профессиональная болезнь; сажать всех без разбора по одному подозрению. Раз нет доказательств, значит, мы недоработали!

— Это я понимаю. Но все равно иногда мечтаю, что настанет день «X». Сверху дадут наконец команду, и в одночасье мы арестуем всех до одного членов криминальных группировок. Сейфы, вон, ломятся!

— А не боишься, что потом наступит день и уже арестуют нас с тобой по ложным донесениям. В истории это бывало.

— Но ведь обидно, когда к заведомо виновной сволочи из разряда «неприкасаемых» подступиться нельзя, Ну что дальше делать будем?

Будов молчал: «Есть ещё один козырь против разрабатываемого чиновника. Но, передавая видеопленку, источник информации предупредил, что пустить её в ход можно только в крайнем случае. К тому же любые наши действия против Галстука вызовут такие ответные меры, что мало не покажется. И нет гарантий, что мы с Котовым уцелеем в неравной схватке».

Наконец Будов решился:

— Слушай, Котов, есть у меня одно документальное свидетельство. Но очень уж опасное для нас обоих. Говорить?

— Давай, а потом мы вместе подумаем и решим, слышал ли я что-нибудь и говорил ли ты со мной вообще.

— Имеется в заначке видеопленка. Как она ко мне попала — разговор особый. На ней зафиксирован интересный факт. Разрабатываемые фигуранты привезли Дону «темный» контейнер с ценным грузом прямо в офис да ещё на служебной машине Галстука. Ребята, проводившие съемку, свое дело знают: номер машины зафиксирован на пленке, и лицо водителя четко видно. Может, попробуем его расколоть на то, что указание доставить посылку дал лично Галстук? Ну что скажешь?

Полковник некоторое время сидел молча. Потом поднял голову и посмотрел Будову в лицо:

— Насколько я понимаю, ты пользуешься материалами другого ведомства, а это означает, что мы ввяжемся в чужую игру. Надо ли нам это?

— Только что ты заявлял, что ждешь дня «X», когда можно будет хватать всех без разбора. Сейчас у нас есть шанс, а ты боишься его использовать. Ладно, давай забудем.

— Подожди, не гони волну! Я не против! Но задерживать и проводить допрос водителя самого Галстука не могу. Это значит подставитъся и быть уволенным в двадцать четыре часа. Не обижайся, но без санкции руководства я на такое не могу решиться…

— Но ты же сам знаешь, идти к начальству — значит допустить утечку информации. А тут весь расчет на внезапности. Иначе от этого водителя нам ничего не добиться.

— Лучше допустить провал, чем с позором лишиться работы. Так я пойду, поговорю с начальством?

— Делай, что хочешь!

Полковник вышел из кабинета, а Будов подошел к окну. Было тревожно на душе: «Может, начальство запретит задерживать водителя, и нам не надо будет ввязываться во всю эту кутерьму?» подумалось ему с боязливой надеждой. Но он тут же переборол минутную слабость: «Нет, раз уж ввязались, пойдем до конца. Хоть скверно на душе!».

В кабинет вернулся Котов. Лицо его было хмурое:

— Никто не хочет рисковать. Говорят, мы не возражаем, но напишите обоснование и согласуйте действия с прокуратурой. Тем более что это дело у них там на контроле.

— Ну что ж, так и сделаем. Только боюсь, когда приедем брать водителя, он уже будет готов к встрече с нами.

— Да что обсуждать, если начальство приняло решение! Сегодня уже поздно: в прокуратуре никого нет. Завтра к девяти часам утра подъедем в прокуратуру и оттуда направимся задерживать этого парня. Если он хоть что-нибудь знает, мы его расколем.

Будов не разделял оптимизма своего коллеги.