Сломанный лёд — 4

– Только не говорите, что это должна быть я, – Юля подняла руки и потрясла головой, – это будет слишком жестоко. Я и так места себе не нахожу.

– Да? А мне показалось, что Миша явно намекал, что инцидент исчерпан и если его гидом будешь ты, то он будет крайне рад. – подмигивая проговорила Алиса. – И потом мне кажется, что ты уже просто обязана это сделать. Своего рода извинение.

– Признаю, виновна. – выдохнула Юля. – А когда? Сегодня я не могу, завтра, – она неловко пожала плечами, – похороны. Может, послезавтра?

– Кстати, – Ксения перебила Юлю и стала листать сообщения в телефоне, – дама из опеки оказалась не такой уж занозой. Вот что она мне прислала. «Здравствуйте. У Ольги Петровны была дочь, которую она сдала в детский дом. Сейчас девочка уже живёт самостоятельно, но я думаю, что будет правильным, если Ольга Петровна с ней всё-таки пообщается. Дети никогда не перестают искать своих родителей.». – Ксения оторвалась от телефона. – Она не знала о случившемся, но у меня есть адрес. Может быть, стоит сегодня к ней заехать и рассказать, вдруг она захочет приехать попрощаться.

– Сложный вопрос. Живёт себе человек, а тут врываемся мы с таким горем. – покачала головой Алиса.

– Зато она точно будет знать, что Ольга сожалела. По её отношению к нашим детям я могу сказать, что она очень жалела. Я как-то её спросила, почему у неё нет собственных детей и это был единственный раз, когда она грубо меня оборвала.

– Почему не стала её искать? – Юля налила себе в чашку кофе.

– Может, думала, что ей нечего дать дочери. Кто сейчас знает, но я думаю, что девочке нужно рассказать.

– Давайте я к ней заеду. – сказала Юля. – Ксения, тебе на смену и нужно отдохнуть, а я всё равно буду в городе.

Вскоре город уже катился Юле навстречу, блестящий сноп солнечных искр лился через лобовое стекло, растекался по улыбающимся лицам Алисы и Юли и казалось, что наступает весна, хотя подходило время глубокой осени.

Глава 9

Тяжёлое пробуждение трепало мозг Регины мыслями о том, что она проспит на работу, но после вчерашнего случая ей не хотелось даже вылезать из-под одеяла. Серый день, стоявший за окном с грустной миной плачущей осени, очередное сериальное мыло, стенающее за стеной из телевизора, треклятый сосед с дрелью, парализующий нервную систему соседей прямо с самого утра, всё это и так лежало тяжёлым грузом, а теперь к этому ежедневному депрессивному жизненному театру добавились постыдные воспоминания.

– Регина, иди завтракать. – шумно раскрыв дверь, проговорила мама. – Чего ты вещи-то все разбросала? Слушай, тётя Люда заходила, она на рынке торговать устроилась, ей зарплату недоплатили, ты можешь как-то помочь?

– Я у них бухгалтером не работаю. – буркнула Регина.

– Ну пугни их, что ли, она ж не от хорошей жизни там ноги топчет с утра до вечера, Наталке на учёбу зарабатывает. – бурчала мать, пока собирала вещи Регины, валяющиеся на полу.

Регина прекрасно знала, что любые возражения с её стороны медленно и уверенно перерастут в небольшой скандал с её непременной капитуляцией, поэтому просто медленно сползла с кровати и ускользнула в ванную, где мать её точно не достанет.

Уперев руки в кафельную стену, девушка подставила голову под колкие струи душа и, прикрыв глаза, тихо плакала. Хорошо, что слёзы смешивались с водой и их было совсем не видно, потому что даже самой себе Регина не могла признаться в том, что влюбилась. Безнадёжно, безоглядно, без каких-либо надежд на то, что Ему нужна будет только Она. Следователь спецотдела Боровских просто сломала своё сердце об обаяние Павла, а он вчера на прощание лишь сухо клюнул её в щёку и попросил самой не звонить.

– Наберу. – без улыбки кинул он и, наверное, даже забыв о существовании Регины, побежал к машине.

Всё это было гадко, противно, но даже чёткое осознание, что она всего лишь очередной трофей, не нарушали целостную мелодию сердечного трепета.

– Я ж сама всегда недоумевала, над поведением таких вот дурочек, – зло прошептала Регина, легонько стукнула кулаком по стене и сползла в чашу ванной.

Остановив наконец рыдания усилием воли, девушка потянула за вентиль, закуталась в полотенце и взглянув на себя в запотевшее зеркало, судорожно выдохнула.

– Да, мать, – проговорила она, – попались мы с тобой.

В дверь коротко стукнули, и Регина поняла, что это условный сигнал к началу маминого раздражения, потому что на столе уже остывает завтрак, а Регина всё ещё плещется. Девушка открыла дверь, поёжилась от холодного сквозняка насквозь проветриваемой квартиры и поплелась за стол.

– Ты чего вялая такая?

– Не знаю, – отмахнулась девушка.

– Не заболела? – проходя мимо, женщина приложила руку ко лбу девушки. – Да вроде нет. Регина, я блинов напекла, так ты Серёже захвати с собой.

– Какому Серёже? – нахмурилась Регина.

– Не ёрничай. Плотникову твоему. – улыбнулась женщина. – Я ж видела, как он на тебя смотрит.

– А! То что он женат, тебя не смущает? – подняв тяжёлый взгляд на мать, спросила Регина.

– Ты уверена?

Лицо матери как-то сразу осунулось, блестевшие глаза поблёкли, и ото рта вниз протянулись горестные прожилки морщин.