Сломанный лёд

– Я вчера говорил с Ксенией. Я сделал всё, как ты сказала. Ещё оставил ей машину, теперь хожу пешком. Жениться на тебе, прости, пока не могу, потому что я ещё на ней женат, а у нас многожёнство не поощряют. – Игорь посмотрел на неё. – Теперь будешь есть?

Марина молча взяла ложку, слёзы градом катились по её щекам, но она, не обращая на это внимания, быстро опустошила тарелку. Потом она пила тёплый чай и исподтишка поглядывала на Игоря. Тот молча смотрел в стену, потом перевёл взгляд на неё, вздохнул и произнёс:

– А ещё мне кажется, что я люблю тебя.

***

Ксения, вымотанная суматошным днём, этой хаотичной свадьбой, суматохой и Варенькой, которая, как только мать покинула машину, устроила концерт по заявкам, добралась домой лишь к вечеру. Отец сидел в гостиной, он был одет как для выезда.

– Папа, ты куда?

– Милая, ждал тебя. Борисовы пригласили погостить недельку у них на даче, – он посмотрел на часы, – минут через десять за мной заедут. Ты же не против?

– Нет, конечно. Свежий воздух тебе просто необходим. И потом Борисовым я точно могу тебя доверить.

– Ксюша, я вот что хотел сказать. Наш заведующий кафедрой просит тебя подготовить курс лекций для абитуриентов. Его очень впечатлил твой доклад для первокурсников по оказанию первой помощи, он считает, что ты вполне справишься с лекциями для абитуриентов. – Баренков улыбнулся. – Я ему сказал, что ты согласишься.

– Папа, я сама недавно со студенческой скамьи. Какой из меня препод?! – Ксения смутилась, хотя это направление её всегда притягивало. – Но ты знаешь, я, наверное, с радостью. Алису я сегодня пристроила в хорошие руки. – Ксения улыбнулась и пересказала отцу события. – Теперь я посвободнее. Я займусь этим. – резюмировала она.

– О, а вот и Борисовы. – отец поднялся, услышав звонок.

– Ты все лекарства взял? – Ксения обняла отца.

– Да, дорогая. Ты же знаешь у Эльвиры всегда есть полная аптечка на все случаи жизни.

В тот момент, когда она закрыла за отцом дверь, телефон возвестил, что пришло письмо.

Девушка увидела, что оно от Веслава, и тихая, спокойная радость поселилась у неё в душе: вроде всё стало вставать на свои места. Она открыла ноутбук и погрузилась в чтение.

«Дорогая моя, я трус! Если я был бы сильным, то приехал к тебе или позвонил, но тогда, я боюсь, что моей смелости не хватит. Я бы не выдержал и остался подле тебя. Поэтому я решил написать письмо.

Когда Эльжбета оставила меня, это было неприятно, но не более того. Самым больным было расставание с дочерью. Моя девочка была радостным солнечным лучом, но я понимал, что жить в браке без любви, только ради ребёнка – это неверно! Но сейчас ситуация изменилась.

Я очень нужен своей девочке, прошёл страшный переломный момент, началось улучшение, и я постоянно при ней. Если я задерживаюсь, то, когда прихожу, вижу страх в её глазах, что она меня опять потеряла. Мы с Эльжбетой решили обосноваться здесь в Германии. Когда я пишу «мы с Эльжбетой», то это значит, что мы приняли решение жить вместе ради дочери и её выздоровления. Мы оба не можем допустить того, чтобы она ещё раз пережила наше расставание, тем более, когда она так слаба, и мы рискуем в любой момент потерять её. Пишу эти строки и сердце кровоточит, но я не смогу спокойно жить с тобой и думать о том, что где-то в темноте своей болезни блуждает мой ребёнок. И он совсем один!

Прости моя любовь! Прощай моя любовь! Жизнь мне сделала бесконечно дорого́й подарок, эту встречу я не забуду никогда! Ты стала моей путеводной звездой, и свет твоей улыбки всегда будет согревать меня. Навечно твой, Веслав».

Ксения пять раз перечитала это послание, написала короткий ответ и нажала на кнопку «удалить».

Она долго сидела и смотрела на пустой экран, слёз не было, но в сердце ковырялось отчаяние, потом всё стихло, так, будто отключили эмоции, только в груди стало очень холодно, словно её душа осела в ледяной клетке куда больше никогда не просочится тепло любви.

Глава 9

Прошёл сороковой день, и отец тут же уехал. Ксения осталась одна и как-то сама собою погрузилась в работу. Она снова стала редко выбираться в гости, брала лишние дежурства, начала преподавать, потом приходила домой, проходила в гостиную, ложилась на диванчик и засыпа́ла.

Как-то вечером Ксения, придя домой, столкнулась в дверях с домработницей, которая убирала у них, когда ещё мать была жива, а теперь наводила чистоту раз в неделю. Та скоро поздоровалась и скрылась за входной дверью, но замешкавшаяся в коридоре Ксения услышала её разговор с соседкой.

– Здравствуй, милая! – донёсся из-за перегородки двери голос соседки.

– Ой, Людмила Алексеевна, как вы? Давно мы не чаёвничали. Давайте на будущей неделе, как здесь закончу, к вам на чай забегу и окна помою. – ответила домработница.

– Ой, вот бы ты меня выручила. А как там Ксюша-то? Что-то не вижу её совсем. – посетовала старушка.