Сломанный мальчик

— Да нет, это невозможно. Мама же с ногой, а ты видела какая крутая лестница у нас вниз, а в отеле все-таки лифт есть. Да и потом, маме нужна отдельная комната. Не сможет она с детьми жить.

— Смотри, какая цаца! А зачем же ты ее волокла сюда, коли здесь ее и разместить негде?

— А куда я еще ее дену? Мама все-таки. Не может же она вечно у племянника жить!

Конечно! У родного племянника не может, а в чужом отеле — это запросто. Ну и логика! И что мне ей на эту просьбу ответить? С одной стороны, сейчас не сезон. Номера не все заняты, отель не перегружен. Надо бы спросить разрешения у Татьяны, но я и сама прекрасно знаю, что эта добрая женщина ответит.

— Ну хорошо, пусть твоя мама немного поживет в отеле.

Ох, не знала я, на что подписывалась, когда давала добро на проживание родственницы нашей горничной в отеле!

Хищная Вероника, обо всем договорившись, радостно унеслась восвояси.

Удивительно, но до следующего дня мне удалось дожить без особых приключений. Никого не били по голове, не убивали, не закрывали в психиатрическом отделении и даже потопы и головная боль прошли мимо меня.

Путь до аэропорта имени Ференца Листа мы с Вероникой преодолели на такси достаточно мирно и даже без обычных скандалов и препирательств. Горничная сегодня вообще на себя не похожа — необычайно молчалива. Видимо, сказывается волнение перед встречей с любимой матушкой после длинной разлуки.

Долго ждать нам не пришлось — практически после первого стаканчика кофе по громкой связи объявили прибытие борта такого то из Москвы.

Мама оказалась винтажной, лишь слегка состаренной копией своей дочери. Чуть-чуть пониже, слегка пошире, ну а в целом одна порода.

Вероника, как будто ее не включили в розетку, молча приветственно постучала мать ладонью по спине и замерла поодаль.

— Виолетта Аркадьевна, здравствуйте! — решила я представиться самостоятельно, раз уж Вероника сегодня немного не в себе.

Старушка смерила меня презрительным взглядом.

— Зовите меня просто Вита. Я еще не настолько стара, чтобы пользоваться отчеством.

— Как скажете. Меня зовут Алина, я управляющая в отеле, где трудится ваша дочь.

— Трудится! — женщина презрительно хмыкнула. — Разве так трудятся? Вот я в ее годы на трех работах успевала и ее растила, а она чего?

Я покосилась на горничную. Та стояла красная как вареный рак, втянув голову в плечи.

Втроем мы прошли в зал выдачи багажа. На ленте творилось что-то странное. Практически все пространство транспортера заполонили здоровенные клетчатые сумки. Подсчитать их мне удалось не с первого раза. Одна, две, десять, двенадцать, четырнадцать… Казалось, что отверстие в стене никогда не закончит выплевывать этот экзотический багаж.

Обернувшись, я чуть не упала в обморок: ловкая старушка, прихрамывая, скакала вдоль ленты и снимала за раз по два баула.

— А вы чего тормозите? Помогайте! — скомандовала она нам.

Ну, не знаю, как две — каждую из сумок едва возможно было поднять в одиночку. Всего на полу скопилось семнадцать мест багажа. Я почесала в затылке: и как это у нее вообще получилось все это провезти?

— Виолетта Аркадьевна! — старушка недобро зыркнула. — Вита! А вы доплачивали за багаж?

Пожилая женщина ехидно засмеялась.

— Конечно. Кто ж это бесплатно-то повезет?

— Мама, а откуда ж такие деньги? — недоверчиво уточнила Вероника.

— Спорим, ни за что не догадаешься! Николай заплатил, — не стала создавать интригу Виолетта.

— Чего это он вдруг такой щедрый? Сколько я его знаю, снега зимой не выпросишь.

— А я ему так сказала: или ты платишь за мой багаж, или буду весь скарб у тебя хранить, пока мы дом в Венгрии не купим.

— Дом в Венгрии?

Я мысленно ахнула. Имея два работающих бизнеса (агентство недвижимости, и да, книги — это тоже коммерческое предприятие) не смею задумываться о подобном, а мама нашей горничной — планирует. Может, мне в ту деревню, из которой она уехала, податься? Я, знаете-ли тоже от домика на минеральных водах не откажусь.

Не зная как продолжить беседу, я лишь осторожно отметила, что купить дом в Будапеште и даже его окрестностях, не так уж и дешево.

— Вот именно! — закивала головой Вита. Поэтому у племяша и не было выбора. Один раз раскошелился — и всем хорошо.

В руке у Виолетты Аркадьевны без конца тренькал телефон и она периодично косилась на экран, читая новые сообщения. Вдруг она заметила, что у одной из сумок поврежден бок и какие-то тряпки так и норовят родиться через дыру наружу. Мать Вероники сунула мне телефон и полезла в бездонную дамскую сумочку, выудив оттуда скотч.

— А ну, доня, помоги! Надо заклеить, пока дальше не расползлось.

Телефон Виты тренькнул и завибрировал у меня в руке. Нехорошо подглядывать, но я совершенно машинально поднесла аппарат к глазам: «Ты меня потерял навеки, старый развратник! Не ищи меня — я уехала к дочери заграницу!» А в ответ такие милые сюси-пуси, будто день всех влюбленных на дворе.

Еще немного и я начну считать чужую личную жизнь своим личным оскорблением. Что вообще происходит? Вон, Лидия замужем в семьдесят четыре, матери Вероники не меньше шестидесяти пяти — и у нее тоже есть какой-то «старый развратник».