Сломанный меч

Тролли метались в беспокойном сне. Лиа миновала нескольких стражей на постах, которые не обратили на нее ни малейшего внимания, разве что посмотрели вслед с похотливой жадностью. Все привыкли, что повелители эльфийских женщин посылают их со своими поручениями.

Лиа спустилась в подземелье. Подойдя к двери, за которой томился Имрик, она открыла тройной замок.

Из багрового мрака на нее бросился злой дух. Лиа ударила его ножом. Он затрещал крыльями и, не издав больше ни звука, свалился на пол с перерезанным горлом.

Лиа затоптала огонь. Разрезала веревки, на которых висел Имрик. Он тяжело рухнул ей на руки и трупом растянулся на полу, куда она бережно уложила его.

Лиа начертила исцеляющие руны на кусочках обугленного дерева и положила их Имрику под язык, на глаза и на обгоревшие ноги, затем прошептала заклинания. Плоть начала затягивать раны. Имрик мучительно вздохнул, но не издал больше ни звука.

Лиа положила рядом с ним связку ключей.

— Когда ты придешь в себя, — сказала она тихо, — освободи пленных эльфов. Они заперты здесь же, в подземелье. Оружие найдешь в старом колодце под башней. Не предпринимай ничего, пока штурм не будет в разгаре.

— Добро, — пробормотал Имрик пересохшими губами. — Хорошо бы еще получить воды, вина и мяса… и вообще всего, что тролли мне задолжали.

Его глаза неожиданно вспыхнули так, что даже Лиа вздрогнула.

Беззвучно, по подземному ходу она пробралась в башню астрологов, которая теперь была заброшена. Эта башня возвышалась над восточной стеной замка. По винтовой лестнице Лиа взобралась наверх и оказалась среди огромных приборов из бронзы и хрусталя, затем вышла на полукруглый балкон. Хотя сам балкон был в тени, но закатное солнце почти ослепило ее и пронзило еще более опасными для эльфов невидимыми лучами. Она с трудом могла разглядеть, что у стены стоит кто-то высокий, в сверкающей броне, как это и было обещано в послании, которое прошлой ночью ей доставила летучая мышь.

Она не знала, кто это, может быть один из сидов, может, сердце Лиа замерло, может и Скафлок. Она перегнулась через бруствер и кинула связку ключей. Тот, кто ждал ее, поддел связку копьем: это были ключи от замковых ворот.

Лиа поспешила обратно в спасительные для нее сумерки, птичкой впорхнула в покои ярла. Она разделась и нырнула под одеяло, как раз в тот момент, когда Вальгард проснулся.

Он встал с постели, выглянул в окно.

— Почти стемнело, — сказал он. — Пора вооружаться перед сражением.

Сняв со стены рог, Вальгард распахнул дверь на лестницу и протрубил. Стража, заслышал сигнал, подхватила его, не ведая того, что по этому сигналу каждая эльфийская женщина вогнала свой нож в сердце того тролля, который сегодня спал с ней.

Фреда скакала в полуобморочном состоянии, едва не падая с коня, в глазах у нее то темнело, то начинали кружиться красные искры. Боль, пронзив ее измученное тело, вернула ее в сознание, и Фреда возблагодарила эту боль пересохшими губами.

Она скакала то в гору, то с горы, безжалостно погоняя коней. Холмы и деревья мелькали точно камни в русле реки. Если она и видела их, то как нечто нереальное, как во сне, никакой реальности не существовало для нее, кроме стука собственного сердца.

Она помнила, что раз ее конь споткнулся и сбросил ее в ручей. Когда она поскакала дальше, вода замерзла на ее платье и волосах.

Скачка была бесконечной, и когда, казалось, миновала не одна вечность и закат снова залил кровью ее путь, пала вторая лошадь. Первая умерла еще раньше, теперь и эта не могла подняться. Фреда встала на ноги и пошла, хватаясь за ветви деревьев, продираясь сквозь царапающие ее кусты.

В ней все громче звучал некий крик. Но она не обращала на него внимания, это просто не имело значения. Ничто не имело значения, кроме того, что она продолжала двигаться на север, к Эльфийскому Утесу.

XXVIII

На закате Скафлок велел трубить в рога. Эльфы высыпали из палаток в надвинувшиеся сумерки. Они гремели оружием и издавали полные мести боевые кличи. Кони ржали и били копытами, медные колесницы неслись по замерзшей земле, а за боевыми знаменами и головой Иллреда, насаженной на копье, вырос лес пик.

Скафлок оседлал своего вороного из Ётунхейма. Меч Тирфинг, казалось, ожил у его бедра. Лицо Скафлока под шлемом было точно маска древнего бога войны, оно не выражало уже ничего, кроме безжалостности.

Он спросил у Огненного Копья:

— Ты тоже слышал какой-то шум за стенами замка?

— Да, — ухмыльнулся эльф. — Теперь, я надеюсь, они поняли, почему остальные замки пали почти без боя. Однако до наших женщин им не добраться, они все попрятались до той поры, пока мы не возьмем Эльфийский Утес.

Скафлок дал ему ключ, отстегнув его со связки на поясе.

— Ты возглавишь штурм с тыла с помощью тарана, — напомнил он. — Когда мы возьмем главные ворота, ты не дашь отступить троллям через задние. Флам и Рукка помогут нам, напав слева и справа. Я поведу на штурм главных ворот сидов и тех воинов, которых прислал Король Эльфов.