Сломанный мир (СИ)

Те же глаза смотрели сейчас на Гэрэла, спокойно и насмешливо изучая его, как какую-то букашку. И лицо было тем же, нечеловечески красивым, молодым. Прошла четверть века — а Наран нисколько не изменился.

Глава 28. Загляни в лицо своим кошмарам

— Этого не может быть, — тихо сказал Гэрэл. — Жизнь кочевника коротка, ты уже должен был состариться…

— Такие, как я, не стареют и не умирают. Ты думал, это просто старушечьи сказки? — усмехнулся шаман.

Гэрэл снова вспомнил свою мать, кое-что о ней, что приходило ему в голову и раньше, но он не особенно придавал этому значение: она совсем не менялась… Когда она погибла, она была такой же юной и красивой, как при его рождении, хотя недоедание, тяжелый труд и издевательства должны были превратить ее в старуху очень рано. И он не помнил, чтобы она чем-либо болела, кроме своего странного помрачения разума. Раньше он думал, что он помнит ее такой просто потому, что все дети видят своих матерей красивыми, к тому же воспоминания о ней успела припорошить пыль времени. Но он хорошо — даже слишком хорошо — помнил и другое: мужчин, всех без исключения, всегда тянуло к ней, а значит, она была поразительно красива не только в его воспоминаниях — Наран не лгал…

Вот только то, что она не могла умереть от старости или болезни, вовсе не означало бессмертие.

— Если ты веришь, что Чужие не умирают, пройди вглубь пещеры, узнаешь кое-что новое, — процедил он.

По лицу Нарана пробежала тень. Если в нем есть хоть что-то человеческое, подумал Гэрэл, то обязанность мучить и убивать себе подобных должна беспокоить его.

— Он освободился, — поняла Оэлун. — Не медли, Наран. Убей его.

— Что — вот так, без прелюдии? — попытался пошутить Гэрэл.

— Я бы хотела обставить твою смерть куда торжественнее, но нет времени. Впрочем… будет тебе прелюдия. — И она приказала Нарану: — Узнай, зачем они сюда приехали. И кто его спутник — он ведь не Чужой, но выглядит очень странно…

Гэрэл ждал удара, но яогуай просто смотрел на него. Молча.

А потом вломился в его голову.

Гэрэл явственно почувствовал внутри себя чужое присутствие — будто чужие грубые, жесткие пальцы копались у него в мозгу. Наран читал его мысли, видел его память, хуже того — он стал полновластным хозяином его головы, мог дернуть за нужные ниточки и заставить Гэрэла делать буквально что угодно: танцевать, корчиться от боли, выколоть себе глаза. Наран равнодушно листал страницы его памяти и отбрасывал в сторону ненужное. Мать. Детство в Чхонджу, юность в Юйгуе. Покровительство Токхына. Служба в армии. Юкинари…

Наран нашел то, что искал, и отпустил его — отвел свой жуткий взгляд.

Гэрэл боролся с подступающей к горлу тошнотой и пытался унять дрожь в руках. Ему изуродовали лицо, потом сломали два пальца, а теперь еще и это — прекрасный день… Он старался не думать о том, каково ему придется, когда Наран решит намеренно причинить боль. Может быть, он, управляя волей пленников, заставляет их самих наносить себе раны. Гэрэл наконец понял, почему у Оэлун с собой нет никакого оружия и почему пленники давно потеряли всякую надежду на спасение.

— Он не солгал, сказав, что пришел не с войной, — доложил шаман, — но и всей правды не сказал. Ему нужно волшебство. Он ищет Чужих.

Оэлун засмеялась.

— Великие умы мыслят одинаково, да? Но ты опоздал. На Юге больше не осталось Чужих, кроме тех бесполезных обрубков, что умирают в этой пещере. И волшебства не осталось.

— И чего ты этим добилась? — сипло спросил он. Его все еще мутило и корежило после того, как Наран покопался у него в голове.

— По крайней мере, никто другой не воспользуется их силой… Но ты просто тянешь время, — сказала Оэлун и, конечно, была права (хотя ему действительно было интересно, удалось ли ей выяснить хоть что-то полезное в результате этих бесчеловечных исследований). — Достаточно разговоров. Убей его, Наран.

Тонкие красивые пальцы Нарана схватили его за шею и дернули тело вверх, ставя его на колени. Гэрэл был полон решимости сопротивляться, но тело отказалось слушаться его, руки и ноги стали будто чужие.

А потом Гэрэлу в затылок будто ввинтился наточенный железный прут, и он закричал…

Он не знал, сколько это продолжалось — ему показалось, вечность, но, возможно, прошла всего секунда. Потом темная тень — мертвец — отделилась от противоположной стены и бросилась на шамана. Наран потерял концентрацию, его железная хватка отпустила сознание Гэрэла.

Он упал. Сил хватило только на то, чтобы отползти в сторону. Его трясло, он покорно ждал, когда его наконец-то вырвет.

Шаман и мертвец боролись, катаясь по полу. Наран пытался применить свою силу на Тени, но у него не получалось.

— Что… что ты за тварь такая? — вырвалось у него. — У тебя нет души, вместо нее будто колодец темный…