Сломанный мир (СИ)

Мальчик очнулся и, казалось, только сейчас заметил чужое присутствие. В последний раз всхлипнул, вытер нос рукавом.

— Я плачу не потому, что впервые вижу, как кто-то умирает, — сказал он тонким ломающимся голосом, как бы оправдываясь. — Я много чего уже видел… Но с ней все иначе. Не знаю, как объяснить, да вы и не поймете… Казалось бы, кто она мне? Да никто… Но когда она умерла, стало как-то пусто совсем… Пусто и горько.

Гэрэл помнил это чувство. Когда умерла его мать, первым делом он ощутил не гнев, не боль, не одиночество, а что-то другое, странное: как будто погасили светильник, а за окном дождливый вечер. Как будто из мира взяли и вынули что-то важное, хоть ты и не знаешь толком, что.

— Она говорила что-нибудь? — спросил он.

— Да. Правда, она говорила на языке южан, я его плохо понимаю, и она говорила так бессвязно… Я так понял, она была где-то пленницей, а потом сбежала. Просила помочь…

— Что еще говорила, помнишь? Хоть что-то?

— Про семью что-то. Говорила — три брата у нее…

Гэрэл вздрогнул.

— Что?

— Три брата, — четко повторил мальчик.

Тень прошлого — будто крыло беды.

— Это не семья, — сказал Гэрэл, сам не зная зачем. Как будто этот мальчишка мог что-то понять. — Это название места. Три горы.

— Точно! — оживился молодой солдат. — Она говорила — горы, а я-то думал — при чем тут они… А вдруг там есть другие такие же, как она? Вы такое уже видели? Таких, как она?

Он примолк, внезапно осознав, с кем разговаривает и испугавшись собственной откровенности. Но любопытство победило, и он чуть более сдержанно добавил:

— И если вы, господин, не такой, как она, то вы тогда — кто?

«Он так мало служит на юге, что ни разу не видел белую кровь? Хотя таких, как я, наверное, и правда не видел…».

— Я — просто человек. А про нее постарайся забыть, — сказал Гэрэл.

Сон ему в ту ночь приснился странный.

Были там, кажется, скалы и море, но ему и то и другое запомнилось смутно — может, потому, что он никогда на видел настоящего моря. Что запомнилось хорошо — так это ощущение чужого взгляда за спиной, неотступно за ним следующего, и огромного непонятного ужаса, который мешал обернуться и посмотреть в лицо преследователю.

И еще во сне был запах: не пряный аромат яогуай, а вонь крови и грязных тряпок.

У Гэрэла и раньше бывали такие сны. Давно. Мертвая девочка-лисица разбередила воспоминания, похороненные, как ему казалось, в самой глубине его памяти.

— Посмотрите-ка на него, — издевательски шептал хор незнакомых голосов на языке южных кочевников то издали, то в самое ухо. — Он запутался… Запутался… Нет! Ему страшно. Не хочет быть как они. Думает, что хочет, но сам себе врет. Высокомерный дурачок. А стать как мы — боится. Боится, боится, боится! Заносчивый, глупый мальчик, да еще и трус… Ха-ха-ха-ха!

Глава 3. Синдзю

Как только Гэрэл вернулся в столицу из своей поездки в крепость Намдо, посольство, отправленное Токхыном к императору Юкинари, отправилось в путь.

Для начала они доплыли на корабле до Нисиямы — самого западного города Рюкоку. На них смотрели с подозрением, но все же разрешили высадиться: должно быть, их предупредили о прибытии чхонджусского посольства.

Дальше надо было ехать по земле.

— Почему мы не приплыли сразу в их столицу? Она ж вроде у моря? — спросил один очень юный паренек-охранник.

— Синдзю находится у другого моря, — пояснил Гэрэл.

— Естьеще одно море? — поразился парень.

Гэрэл почувствовал раздражение. Как можно ехать в чужую страну и настолько мало знать о ней, да и вообще — настолько не интересоваться миром, в котором живешь?

— Ты слыхал когда-нибудь о такой вещи, как карта? — бросил он.

Рюкоку драконьим хвостом лежала между двумя морями — с запада ее омывало Внутреннее море, а с востока — Большое. Жизнь страны была тесно связана с морем, потому что ни плодородными полями, ни полными дичи лесами Рюкоку похвастаться не могла — не считая многочисленных островов, большую часть ее территории, и без того узкой, занимали горы.

В некоторых случаях это может создать проблему — замки в горах неудобно осаждать, рассеянно думал Гэрэл, заранее прикидывая варианты ведения войны, если их посольство вернется ни с чем; другое дело — если удастся выманить войско на открытое сражение…

Гэрэлу хотелось понять как можно больше об этой странной, чужой стране. Перед тем, как поехать в Синдзю, он начал учить язык Рюкоку; с ним ехали несколько переводчиков, они с императором в любом случае поняли бы друг друга, так что никакого практического смысла в изучении этого языка не было, но ему всё было интересно. В дороге он заставлял переводчика разговаривать с собой на языке Рюкоку, внимательно вслушивался в эту щебечущую речь, радовался, когда мог что-то понять и ответить. Он часто улавливал знакомые основы, заимствованные из юйгуйского, но многие слова произносились непривычно.