Сломанный мир (СИ)

— Это просто приятели; с ними бывает весело, но я к ним не привязана. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее мне кажется, что я не верю в дружбу, — объяснила она. — А ты веришь? Впрочем, можешь не отвечать — ты ведь всегда один…

Он молча покачал головой. Как же для нее все просто; неужели она думает, что кто-то выбирает одиночество по собственной воле? Ее рассуждения казались ему немного наивными, но в то же время хотелось послушать еще — его удивило, что она вообще взялась об этом думать.

— Но ты ведь не раз рисковала жизнью, сражаясь рядом с солдатами — неужели и эта дружба для тебя пустой звук?

— Это не дружба, нет. В нашей стране — да и всюду — всегда приходилось много воевать. Плохой товарищ на войне — значит, негодный солдат, а это вредно для правителя, который ведет эту войну… Поэтому те, кто у власти, внушают солдатам, что врагов надо ненавидеть, а ради товарищей не задумываясь рисковать жизнью. Поэтому про храбрость и товарищество сочиняют легенды и поют песни. Но это не дружба, это — вынужденное. Так принято. Это как ритуал, как цепи…

Джин-хо не особенно умела говорить красиво, а когда увлекалась, слова лились из нее потоком, и она не всегда могла понятно объяснить, что имеет в виду, но он понял: она говорила об оковах, которые надевает на всех общество. Любой человек, если он не сумасшедший, печется о собственной шкуре куда больше, чем о чужих, а армия (из хорошего железа не делают гвоздей) чуть ли не полностью состоит из человеческого мусора — необразованных, грубых, диких людей, из которых намеренно выбивают последние капли человечности, превращая в зверей, чтобы они лучше выполняли свою работу — убивали других; о какой дружбе, о каких вообще человеческих чувствах тут может идти речь… Но это не то, о чем принято говорить вслух. Лучше верить в товарищество и героизм.

— …Это все не настоящее. Можно сражаться плечом к плечу и спасать друг другу жизни, но быть равнодушной к этим людям, вовсе не хотеть с ними сблизиться, не интересоваться, что там в голове у другого человека…

Гэрэл слушал ее с возрастающим удивлением: он-то думал, в голове у девчонки только любовь и стрельба из лука, а она, оказывается, смотрит на жизнь довольно разумно.

А из нее ведь действительно может получиться хорошая правительница…

Мелькнула мысль, не создает ли он себе прямо сейчас еще одного опасного врага. Если вдруг отношения между Чхонджу и Юйгуем обострятся, сильная императрица может стать помехой. Гэрэл ведь все эти годы готовился к войне с Юйгуем. Но разве по-настоящему прочный мир не лучше? Этот союз, воможно, обеспечит то самое взаимопроникновение культур, о котором так вдохновенно рассказывал ему Юкинари.

Джин-хо тем временем продолжала излагать свою философию:

— …Отношения — это война. Когда есть двое людей, один из двоих всегда храбрее, успешнее, умнее, привлекательнее. И они оба будут знать об этом. Нужно быть слепым, чтобы не увидеть, что человек рядом с тобой глупее тебя, слабее, добился меньшего, чем ты, меньше видел, меньше пережил… А если ты этого и не видишь — тому, кто сильнее, свойственно не замечать своего превосходства — все рано или поздно тебе станет скучно с теми, кто недостаточно хорош для тебя. А если наоборот — если не ты, а другой сильнее, богаче, умнее, могущественнее — ты скоро устанешь восхищаться и начнешь завидовать или мечтать догнать и обойти его во всем. Как я мечтаю догнать и обойти тебя…

Она, конечно, была во многом права. Гэрэл уже давно не думал о таких вещах, не чувствовал своего превосходства, потому что это свойство власти — ее носитель ощущает ее как норму. Но в детстве он все это знал. Не только детские драки, но и обычное повседневное взаимодействие — игры, разговоры — всегда было борьбой за власть. И не потому, что он был «не таким», уродом, белой кровью — все, абсолютно все сталкивались с теми же проблемами, просто он это замечал лучше других, в отличие от многих, кому такое не приходило в голову.

И когда детство проходит — эта война не заканчивается, а если тебе удается про нее забыть — это значит всего лишь, что ты стал достаточно сильным, чтобы все время одерживать победы.

— …А дружба, — продолжала Джин-хо, — это противоположность войне. Хочется проводить много времени вместе, и нет места ни зависти, ни скуке. Обоим интересно, обоим есть что взять друг у друга. Друг должен быть равным тебе, но на иной лад… как есть ночь и рассвет, весна и осень — нельзя сказать, что одно лучше другого. Быть равным — но другим, чтобы обоим было что взять друг у друга. Если случится встретить такого человека, это дар Великого Тигра…