Сломанный мир

— Ах, да, я оговорился… Что не скажет расстроенный старик? Ведь сколько всего они сумели сделать: я не говорю о банальном разворовывании, это мелко. Но они смогли унизить военных, внушить многим, что экономисты — это лучшие командиры, чем боевые генералы и офицеры, что генералами могут командовать наманикюренные бабы, начали разрушать сеть учебных заведений Министерства обороны… И на тебе: новым министром назначили генерала! И все мои труды по воспитанию этого коллектива — пропали!

— Почему же так произошло?

— Потому что Президент России не такой, как я и мои ученики. Совсем не такой…

— А почему же у вас тогда хоть что‑то получается?

— Потому что вокруг него много моих учеников, которые готовятся принять такую же сущность, как у меня, а многие, наверное, уже и приняли! Ведь я то же не все знаю! — повеселев, сказал Свинчутка.

— Какую сущность?

— А, неважно! — махнул рукой Борух Никанорович. — Давайте лучше выпьем!

И они выпили водку со вкусом той сущности, о которой говорил супергерой: сам он с подобием улыбки, а губернатор — сморщившись от отвращения, но не смея отказаться.

Семья своего рода

Эмма Эдуардовна со своим пятилетним сыном, которого она называла не иначе как «Андрей Борисович» и Орест Анемподистович жили в одном доме, но в разных квартирах, которых в нем было две. Это, с одной стороны, давало им возможность, когда это было нужно заявлять, что они живут одной семьей, а с другой — когда интересы дела требовали другой легенды, говорить, что они вообще друг с другом не соприкасаются. Тайна появления на свет Андрея Борисовича была, в общем‑то, совсем не мистического характера.

Просто как‑то на Хэллоуин Орест Анемподистович, после того, как изрядно напился в компании Эммы Эдуардовны, напялил на себя маску Бориса Николаевича Ельцина. А та, увидев ее, не смогла перед ним устоять, хотя до этого Орест безуспешно добивался ее около полугода. После той ночи через девять месяцев и появился на свет Андрей…

Протрезвевшая Эмма никак не могла смириться с тем, что отдалась не Борису Николаевичу, а самозванцу. Поэтому она придумала легенду о том, как ее возлюбленный приходил к ней в астральном теле. Но дальше их с Орестом жизни оказались связаны между собой, хотя это их и не радовало.

Через два года после рождения Андрея, Орест стал мэром Мухославска, и сделал Эмму своим заместителем. Социальная сфера была благоприятной почвой для удовлетворения ее страсти к унижению других людей. Особенное удовольствие Эмма Эдуардовна получала, если ей удавалось уязвить кого‑то из заслуженных учителей или врачей, ощутить то, что они не нужны государству, что они «слабое звено» в новом порядке, который устанавливается в стране.

Ореста Анемподистовича это устраивало. Вдвоем со своей спутницей жизни он сумел отравить жизнь очень многим из жителей городка. А вот сын был полной противоположностью этой пары — тихий, задумчивый, добрый — он казался каким‑то укором жестокому миру, в котором ему суждено было жить. Тем более, что до пяти лет он еще так и не научился ни говорить, ни ходить…

Неудавшаяся инициация

В жизни Ореста Анемподистовича наступил большой день: Борух Никанорович сказал ему, что сегодня будет инициация, после которой Мухин будет таким же посвященным, как Свинчутка. А это откроет ему любые карьерные возможности, все, что он только пожелает, станет доступным. Перед тем, как идти к учителю, Орест зашел к Эмме и Андрею. Никогда до этого не говоривший и не умевший ходить мальчик, вдруг встал на ноги, протянул к отцу ручонки и со слезами сказал: «Не ходи!»

— Надо же, он заговорил! — всплеснула руками Эмма. — А вдруг это какой‑то знак?

— Да полно тебе, какой знак! Когда‑то нужно было ему начать говорить.

— А почему он плачет?

— Пойми детей!

— А почему его первыми словами были именно эти?

— Я знаю сотни детей, у которых первыми словами была матерная брань, — со смехом сказал мэр Мухосланска, но на сердце его стало неспокойно.

Однако он отправился в назначенное им Борухом Никаноровичем место — городскую канализацию.

Свинчутка решил поэкспериментировать. Те посвящения, которые делал, например, мистер Линс, нисколько его не впечатляли. Он хотел, чтобы посвящаемый им стал таким же как он — не человеком. А как сделать этого, Борух Никанорович не знал. Однако, будучи очень самоуверенным, разработал определенный ритуал, после прохождения которого тот, над кем совершалась инициация должен был или умереть, или изменить свою природу.

Когда Орест Анемподистович узнал, что ему предстоит проползти 666 метров по заполненным фекалиями канализационным трубам, без доступа воздуха, он чуть было не пошел на попятную. Однако, Борух Никанорович предложил ему место депутата Государственной Думы, после чего мэр решился ползти.

… Когда он уже полчаса не подавал признаков жизни из трубы, в которую влез, Свинчутка понял, что его опыт не удался. Он увидел рядом с собой усмехающегося демона.

— Что, Борух Никанорович, слабо? — спросил темный дух.

— А почему не получилось? — как ни в чем не бывало поинтересовался Свинчутка.