Сломать отличницу

— Прости меня, Василин. Я столько всего наделала, какие-то обидки кидала, секреты мутила. Прости, пожалуйста… — обнимает сильнее в ответ, вставая, чтобы нам обеим было удобнее. — Мне Артём процитировал Ницше, он, оказывается, много всего умного почитывает. Я тебе дословно не скажу, но там про ненависть к человеку.

— Про ненависть? — удивляюсь, чуть отклоняясь назад, чтобы увидеть лицо Зарины.

— Ага. Что мы ненавидим того, кто либо равный нам, либо выше нас. Страшно признаться, но мы с Кариной в этом плане немного похожи. В одночасье у нас стала копиться ненависть, озлобленность, только она пошла дальше, я… У меня рядом всегда была ты!

— Я?

— Да, ты, Василин. Я так благодарна, что ты никогда не таила на меня зла, принимала все мои закидоны! И всегда показывала, как это жить без ненависти! — снова крепко-крепко меня обнимает. — Спасибо!

К ребятам мы возвращаемся счастливыми, готовыми побеждать не только в твистере. Воскресенье проходит весело, почти каждый из нас выигрывает хотя бы по одному разу, но рекорд, к сожалению, мы так и не побили, что совершенно не расстроило, ведь купили потом пиццу намного больше той, которую могли получить в качестве приза.

И больше всех веселились, наверное, мы с Зариной.

59. Василина

— Ты научишь меня танцевать? — спрашивает меня на ушко Родион, пока мы едем в такси до дома.

Точнее стоим в небольшой пробке.

Я разглядываю проезжающие по встречке машины и совсем им не завидую, приятно никуда не торопиться, не нервничать, даже стоя на месте. К счастью, водитель тоже не переживает, не дергает руль, коробку передач, поглядывает только на нас с Родионом изредка, улыбается одними глазами, кивает своим каким-то мыслям, а, может, воспоминаниям своей юности.

Интересно придумывать, что чувствуют и переживают люди вокруг. Наверное, это называется настоящим спокойствием, когда есть время созерцать, а не выживать в потоке.

— Василин… — зовёт Родион, не дождавшись моего ответа.

— А, ой, — подтягиваюсь чуток, чтобы разговаривать сидя, а не полулёжа. — Научу.

Тянется ко мне и целует в плечо, даже сквозь водолазку чувствую безграничную нежность и манящее тепло, словно огонёк костра в беспросветную ночь. Заворачиваюсь в кольцо его рук, поворачиваю голову так, чтобы слышать, как гулко стучит сердце моего парня. Божечки, как же не сойти с ума от трогательного трепета! Наверное, мои будут рады, что мы с Родионом встречаемся, он же всех очаровал и подкупил на годы вперёд.

— Ты деду покажи сегодняшнюю фотку, чтобы он увидел, что Витёк теперь безопасен тебе, — предлагает дельное, пока я растворясь в волшебстве уютного вечера и заботливых объятий.

— Да, он тогда поймёт, что ты сдержал слово, — киваю, выводя незамысловатые узоры на его руке.

— Тебе понравилось сегодня?

— Очень! — удовлетворённо и счастливо вздыхаю я. — Спасибо тебе!

— Я не благодарности ради спросил…

— Знаю, — поднимаю голову и смотрю на него снизу вверх, чуть поднимаюсь и нежно целую в шею.

— Ммм, запрещённый приём… — откидывая голову назад, почти мурлычет Родион.

— А у нас есть что-то запрещённое? — невинно уточняю я, тщетно пытаясь скрыть смешинки в голосе, он улавливает их сразу же.

— Конечно, — включается в игру, проводит теплыми пальцами по моей щеке, наклоняется и невесомо целует, а потом вмиг отстраняется и добавляет: — Расставание!

— О, ты же видел моего деда и отца, лучше бы тебе о таком даже не думать, Атласов! — трусь носом о его и заливисто смеюсь.

Настроение по-неземному хорошее, приподнятое, словно на моей улице не один грузовик со сладостями остановился, а целая их вереница. Или прилетел волшебник на голубом вертолёте и подарил вкусняшки.

Свет бьётся из меня, а это чувствую, ведь Родион не может оторваться, у него внутри тоже всё горит и сжимается от необъятно хмельного счастья. Словно душа была взаперти и наконец вырвалась на свободу.

— А я и не думаю, тебя предупредил, Белова! — даже в темноте салона вижу его шальную улыбку с ямочкой.

— Зайдешь? — спрашиваю, не желая так скоро расставаться, ведь мы уже въехали в наш посёлок.

— Если только с ночевкой, — хмыкает довольно, словно победил.

— Хорошо, но спать придётся с дедом, — хихикаю, как влюблённая дурочка из противных сериальчиков.

Господи, я ведь действительно влюбилась! В самом сложном, выпускном классе! Вот же угораздило… Столько лет оберегала себя от этой напасти, чтобы не отвлекаться, не тосковать, не выбирать между учёбой и встречами. И вот оказия!

— Без проблем!

— Он чутко спит! — на всякий случай предупреждаю я особо смелых.

— Оно и веселее, — подмигивает мне, расплачивается с таксистом, открывает дверь, выходит первым и подаёт руку мне.

— Ну, пошли, раз храбрости полные кроссовки! — открываю калитку и пропускаю его вперёд.

— Только после вас, — отвечает Родион и заходит лишь после меня, ловко закрывая калитку.

Открываю входную дверь своим ключом, замечаю свет на кухне. Неужели так поздно ужинают? Или просто беседуют? Пока в голове перебираю версии, раздеваемся и проходим поздороваться.

— Проходите, проходите, чать голодные! — приглашает ба после приветствия.