Сломя голову

Мысль о толпе женщин, соревнующихся из-за одного парня, приводила меня в негодование. Хотя и не по той причине, как вы могли бы решить. «Туфли, — думала я в раздражении, — вот из-за туфель стоило бы бороться. Да, та последняя пара, украшенная черным бисером, из черной замши от Маноло, на которую была скидка семьдесят пять процентов в «Бергдорф», и моего размера, или даже, впрочем, на полразмера меньше. Вот за них стоило сражаться. Но не за какого-то мужчину… Лживого, ненадежного, не заслуживающего доверия…»

И почему все эти шоу выставляют женщин в столь неприглядном виде? С другой стороны, те, о ком шла речь, были шестифутовыми Барби. Это взволновало меня даже больше, чем я могла себе представить, — если я, конечно, вообще могла когда-либо вообразить такую нелепость. Я никогда не чувствовала себя неуверенно среди моделей раньше — по крайней мере не ранее, чем спустя тридцать секунд после начала беседы с какой-нибудь из них. Но не имело значения, что думала я, — я мерила себя по ним. И не имело значения, что большинство мужских особей думало об этом (при взгляде на популярные журналы для мужчин и рекламные ролики пива, которые я видела, я не выдерживала сравнения.) Нет, что имело значение для меня, было мнение того единственного, особого парня, который, как я думала, оценил мой интеллект… и невысокое тело в придачу. Неужели, в конце концов, BD (большой дисконт) победило IQ (уровень интеллекта)?

А как насчет него? Неужели телевидение взяло верх над «ай-кью»? Что хуже: если Ник Сноу пошел на это, потому что хотел иметь возможность хвастаться перед своими дружками всю оставшуюся жизнь тем, как когда-то назначал свидания моделям? Или же, думала я (это характерно для большинства участников подобных реалити-шоу), он делал это, потому что хотел попасть на телевидение и получить свои пятнадцать минут славы? Я-то по опыту уже знала, что участие в телевизионной программе совсем не так привлекательно, как кажется людям, еще не вкусившим всей этой «прелести». Не тогда, когда вы выворачиваете ноги на подиуме, пытаясь выпутаться из ног супермодели. Но разве не было реалити-ТВ сродни крушению поезда?

Больше всего меня, конечно, беспокоила мысль, что если Ник мог так складно лгать девушкам на этом шоу, то неужели могло найтись что-то, что могло заставить его не лгать мне? Была ли я частью мошеннической проделки?

Я начала перебирать в памяти каждый момент, проведенный с Ником, чтобы посмотреть, смогу ли, окидывая прошлое ясным взглядом таким жестоким образом раскрытых мне глаз, найти намек на обман, когда услышала звук открывающейся на моем этаже двери лифта. Кое-как поднялась на ноги и неслышным шагом пошла по коридору к своему номеру. Когда я поспешно всовывала ключ в замок и захлопывала за собой дверь, то вспомнила, что здесь не одна. «Черт, — подумала я. — Что же сказать маме?»

— Солнышко, это ты? — Ее приглушенный голос доносился из ванной комнаты.

— О, привет, мама, это я! — крикнула я, включая свет и глядя на себя в зеркало. Веки опухли, а кожа покрылась пятнами. Всемилостивый Боже, она же немедленно заметит! Я подбежала к мини-бару, открыла бутылку воды, плеснула в лицо… только потом сообразив, что у меня нет полотенца, чтобы вытереться. Закрыв глаза, чтобы избежать попадания загрязненной косметикой воды на контактные линзы, я побрела к кровати, где три часа назад сбросила банный халат — давным-давно, когда я еще была легкомысленной, неосведомленной и счастливой. Идиотка. Я отделалась от этой мысли, стараясь сдержать слезы, которые опять собирались хлынуть, и, прикладывая к лицу махровую ткань халата, размазала макияж по левому рукаву. Потом расстегнула молнию, стащила с себя платье и закуталась в халат. Быстро подошла к двери ванной комнаты и постучала.

— Мама, ты одета?

— Конечно, дорогая! — ответила она со смехом. — Я крашу ногти.

Я повернула ручку и остановилась в дверях, одной ногой переступив порог ванной комнаты, вторая осталась за порогом — на всякий случай. Например, если бы мне пришлось быстро ретироваться из-за того, что не смогу преодолеть страстное желание расплакаться, как маленький ребенок, так, чтобы мамочка поцеловала место, где бо-бо, и тогда сразу все пройдет.