Сломленная Джульетта (ЛП)

Итан закрывает глаза и дышит, и когда он открывает их, вся его манера поведения меняется. Выражение лица становится мягче. Тембр голоса становится тише. Произнося слова, он медленно подбирается к Коннору.

— Ты хочешь меня, Тай. Можешь сколько угодно это отрицать. От правды не убежишь. — Он спокоен. Уверен в себе.

Коннор пытается сохранить спокойствие, едва ли сдерживая панику.

— Я отказываюсь это признавать.

— Мне видно это в твоих глазах.

По мере того, как Итан приближается, Коннор пересекает сцену, чтобы увеличить расстояние между ними.

— Мы не какие-то безмозглые животные. Мы контролируем наши действия. Не действия контролируют нас.

Холта это не смущает. Он продолжает свое медленное преследование.

— Можешь убеждать себя в этом, но это не меняет того факта, что ты наблюдаешь за мной.

Даже сейчас, Коннор наблюдает за ним. Завороженно.

— Это не так.

— Все во мне возбуждает тебя. Это чертовски пугает тебя, потому-то ты кричишь, злишься, отталкиваешь меня, но это ничего не меняет. Ты можешь прожить сотни жизней и никогда не найти того, что у тебя есть со мной.

Они действительно вжились в роли. Стали своими героями. Итан трансформировался. Он раскален. Это хорошо. Так хорошо, что целая мешанина эмоций, которую я не могу понять или остановить, начинает бурлить во мне. Мое сердце бешено колотится, а уши заполоняет гул.

— Злись, сколько угодно, — говорит Итан. — Проклинай меня. Притворяйся, что вся эта страсть исходит из ненависти, но я-то знаю. Твоя страсть ко мне душит тебя. Говорит тебе о том, что ты оказался не тем, кем ты думал. Заставляет тебя быть величественнее и храбрее, чем крошечная коробка, в которой ты удерживаешь себя все эти годы.

Затем он дотрагивается до Коннора. С любовью. Благоговением. Коннор дрожит от нерешительности в ужасе от их столь видимой связи.

То, как ведет себя Итан, слова, которые он говорит…это уже слишком. Нечто первобытное восстает внутри меня, низкое и рычащее. Оно нуждается в том, что я вижу. В этом Итане. Сильном и храбром. В том, который смотрит на Коннора и говорит слова, которые находят отклик в каждой частичке меня.

— Это не работает, ведь так? — говорит он, лаская лицо Коннора. — Ты несчастен. Неудовлетворен. Одинок. Тебе не хватает того, единственного, который заставит умолкнуть все шепотки страсти раз и навсегда. И это я.

— Нет… — он касается губ Коннора, и тот закрывает глаза и вздыхает.

— Да. И самое печальное, что чем больше ты отрицаешь это, тем несчастнее становишься, и все же ты отчаянно пытаешься продолжать притворяться.

— Марк…

Затем Итан подходит ближе и берет в ладони лицо Коннора, после чего наклоняется так, что их губы почти соприкасаются.

Я не могу дышать. Ревность вспыхивает у меня в животе, выплескиваясь наружу, пока у меня не возникает огненная буря под кожей.

— Чувство, которое мы испытываем друг к другу – не наш враг. Почему ты хочешь продолжать бороться с этим?

— Я знаю, как бороться. Я делаю это всю свою жизнь.

— Может наконец-то пришло время обрести гармонию?

— Я…

Итан наклоняется.

— Я собираюсь поцеловать тебя. Если ты не хочешь этого, скажи мне остановиться.

— Я не такой. — Коннор плотно закрывает глаза.

— Никаких оправданий. Лишь одно слово.

— Ты просишь слишком о многом.

— Ты ожидаешь слишком малого. Скажи это.

— Я… не могу.

— Отлично.

Они словно замедляются, когда приближаются друг к другу и сжимаются в объятиях. Затем Итан целует Коннора. Они оба втягивают воздух, и у меня возникает желание отвернуться, но я не могу. Челюсть Итана сжимается, когда он снова целует Коннора, и мои легкие начинают гореть от нехватки кислорода.

Я до боли сжимаю руками подлокотники. Я не могу видеть это. Просто не могу.

Я встаю и спотыкаясь направляюсь к проходу. Люди ругаются и шипят на меня, пока я протискиваюсь мимо, но я не обращаю внимания.

Я уже чуть ли не бегу к выходу, и когда наконец распахиваю дверь, вся группа взрывается аплодисментами. До меня все еще доносятся радостные крики и свист, когда я бросаюсь в сторону туалета.

Музыка пробирает меня до костей, когда я опустошаю рюмку и с грохотом ставлю ее на стол.

— Добавки!

Обычно в такие выходные на вечеринках у Джека, я провожу вечер, стараясь не напиться. Сегодня же, это моя миссия.

Руби держит бутылку текилы вне зоны моей досягаемости.

— Кэсси…

— Замолкни, Руби. Ты всегда только и делаешь, что пытаешься напоить меня, и вот сегодня я хочу этого, а ты говоришь мне сбавить обороты? Просто налей мне еще одну стопку!

Она качает головой, но делает это.

— Ты пожалеешь об этом завтра, ты понимаешь?

Я опустошаю стопку и дышу сквозь жжение в горле.

— Плевать. Это стоит того. Давай больше.

Она подчиняется.

— Что это с тобой сегодня? Зои сказала, что ты вылетела из актового зала. Что-то насчет того, что Холт целовался с парнем?

Она слишком долго возиться, и я просто хватаю бутылку и пью прямо из нее.

— Не хочу говорить об этом. Больше бухла!

— Нет. — Она выхватывает бутылку и держит ее так, чтобы я не могла дотянуться.

— Руби!

— Я не дам тебе, пока ты мне все не расскажешь.

Я отмахиваюсь от нее.

— Да пофиг. Пойду танцевать.