Сломленная Джульетта

Мы продолжаем целоваться, пока спотыкаясь идем по коридору в гостиную. Я хватаюсь за его рубашку, но он отстраняется и пытается отдышаться.

— Нам необязательно так спешить.

— У тебя не было секса три года, и ты хочешь притормозить?

— Последний раз, когда у меня был секс, он был с тобой. Я долго ждал этого момента. Я хочу насладиться этим.

— У тебя вылет через… — Я смотрю на свои часы. — девять часов и тридцать восемь минут. Мы серьезно тратим время на подобные обсуждения, когда мы могли бы раздеться?

— Ты приводишь убедительные доводы.

Он снимает свою рубашку и снова целует меня. Боже, как же я соскучилась по его поцелуям, что кажется каким-то безумием, ведь мы целуемся каждый день на сцене.

Но это было не так.

Таких поцелуем еще никогда не было.

Если бы он целовал меня так во время выступлений, то постельные сцены никогда не пришлось бы симулировать.

Он прижимает меня к стене и вновь приникает к моей груди. Я цепляюсь за его плечи, чтобы удержаться на ногах. Струящийся жар проникает под мою кожу, скручиваясь и растекаясь по моему животу и заставляя мое сердце колотиться, а кровь – гудеть. Куда бы ни прикоснулся Итан, это место начинает гореть чуть ярче остального моего тела.

Прикосновения всех других мужчин стираются из моей памяти. Это всегда был он. Даже, когда я хотела забыть его, мое тело помнило.

Он снимает мою футболку, и когда его губы прикасаются к моей груди, я зарываюсь руками в его волосы и притягиваю к себе. Побуждаю его к большему.

Взять всю меня. Я вся – для него одного.

Он приподнимает меня, и я обвиваю его ногами. Затем он начинает двигаться. Прижимается и трется, не стесняясь того, как сильно он возбужден.

Наши движения становятся более лихорадочными. Отчаянными и нетерпеливыми, наше общение состоит из низких стонов и прикосновений, полных желания.

Он отрывает меня от стены и несет вдоль коридора. Когда мы доходим до его кровати, он едва ли успевает положить меня на нее, когда начинает стягивать с меня оставшуюся одежду.

Я стряхиваю с себя свои туфли, и он набрасывается на мои джинсы. То, как он сосредоточенно хмурится, пока спускает их вдоль моих ног – это невероятно сексуально. Когда я остаюсь лишь в одном нижнем белье, он замирает и просто смотрит.

— Черт побери. — Он качает головой. — Как бы сильно я ни фантазировал, от реальной версии тебя, у меня по-прежнему перехватывает дыхание. Так было всегда.

Я сажусь и снимаю свой лифчик.

— Мне снять это? — спрашиваю я, поддевая большим пальцем резинку своих трусиков. — Или ты сам хочешь?

Его взгляд становится хищным.

— О, я хочу. Очень сильно хочу.

Он берет меня за мои лодыжки и притягивает к краю кровати. Затем он подтягивает мои ноги к своему торсу.

— Эта фантазия была одной из любимых, — говорит он, снимая с меня трусики и становясь передо мной на колени.

— Ты даже не представляешь, с каким предвкушением я ждал этого.

Он начинает с моей лодыжки. Нежные поцелуи подобны медленным пыткам, пока он проделывает свой путь вверх. Каждый участок кожи, к которому он не прикасается, испытывает ревность и опустошение. Все остальные части – искрятся и просачиваются сквозь мои вены, вызывая глубокую распирающую боль.

Он наслаждается моментом, а я способна лишь закрыть глаза и вцепиться в простыни. Он знает свое дело. Уверен в себе. Когда он накрывает меня губами, я так сильно выгибаюсь, что едва ли в этот момент касаюсь кровати.

Я обращаюсь к Богу. Много раз. Я говорю ему имя Итана. Много раз. Все вокруг кружится и мельтешит, и я только и успеваю, что чередовать их имена сдавленным шепотом.

— Боже… Итан.

Я пытаюсь остаться целостной. Я не помню, чтобы он когда-то был настолько хорош. В смысле, он всегда был великолепен, но это? Это не передать словами. Для мужчины, который не занимался этим столь долгое время, его навыки все еще… о, Боже…

Я даже больше не могу думать.

Его руки не перестают двигаться, и с каждым прикосновением я все сильнее завожусь. Я парю́ так высоко, что такое ощущение, что я нахожусь в метре от матраса. Он удерживает меня там – на грани наслаждения и удовлетворения. Затем одним ловким движением его языка и прикосновением пальцев, я приземляюсь обратно, опьяненная и едва дышащая.

Я не могу двигаться. Мой мозг отключен. Понятие «дыхание» становится чем-то чуждым.

Он целует мое тело, поднимаясь все выше. Я набираюсь достаточно сил, чтобы запустить свои пальцы в его волосы, и он издает стон, уткнувшись в мою кожу. Звук его голоса проделает со мной такое, на что даже его руки не способны.

— Я так скучал наблюдать за этим, — говорит он. — Ты выглядишь невероятно, когда кончаешь.

Не открывая глаз, я ласкаю его руки в то время, как он продолжает осыпать меня поцелуями. Ощущение его мышц помогает мне выбраться из этого одурманенного состояния. Заставляет меня желать большего.

Наступает моя очередь, поэтому я толкаю его на спину. Я могу доставить ему не меньше сладостных мучений, чем он мне. Я начинаю с его шеи. Он отвечает мне звуками, которые граничат с животными.