Сломленная Джульетта

Я так сильно хочу успокоить его, но я знаю, что будь эта ситуация противоположной, то ни у кого бы не было достаточно слов, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше. Вместо этого я целую его щеки, брови, лоб и затем губы. Он притягивает меня к себе на колени и обнимает, и когда наши груди соприкасаются, я чувствую его чрезмерно быстрое сердцебиение, источающее страх.

— Хочешь, я скажу Эрике, что не могу все это делать? — спрашиваю я, поглаживая его волосы.

— Нет, сценарий отличный. Это прекрасная роль для тебя, как и офигенная роль для Коннора, поэтому выбор Эрики и пал на эту пьесу. Я просто… ненавижу представлять, как он прикасается к тебе. Боже, когда я буду наблюдать за тем, как ты делаешь ему минет, я наверно умру».

Он откидывается и закрывает глаза. Когда я прикасаюсь к его лицу, оно горит. Мне видно, что он пытается подавить свои эмоции, но это не то, что так уж и легко сделать.

— Хотелось бы мне, чтобы Эрика выбрала тебя, а не Коннора.

Он открывает глаза и пробегается кончиками пальцев по моим губам.

— Мне тоже.

В ту ночь, когда мы занимаемся любовью, он другой. Более жесткий. Словно жестким сексом он пытается выбить меня с Коннором из своих мыслей. Когда все заканчивается, он ничего не говорит. Просто обнимает меня.

Следующим утром, он кажется уже более спокойным относительно всего этого, но от меня не ускользает тревожный взгляд в его глазах. Он выглядит как человек, предвидевший ужасную трагедию и не знающий, как остановить ее.

Я делаю прерывистый вздох.

— Кэсси? — голос доктор Кейт спокойный.

— Это естественно, что эти воспоминания вызывают у тебя эмоции. В этом и цель эти сеансов. Выявить триггеры твоей злости и пытаться противостоять им. Выплеснуть эмоции наружу, чтобы мы умели управляться с ними – это часть процесса.

— Я просто не понимаю, как он мог разрушить наши отношения дважды. В первый раз, я почти простила его, но второй раз? Зачем он вообще снова пытался, если знал, что не сможет справиться?

Она сочувствующе мне кивает.

— Даже самые лучшие побуждения могут быть запятнаны болезненными последствиями. Ты когда-нибудь слышала термин «травма покинутого».

Я качаю головой.

— У разных людей это проявляется по-разному, но обычно это носит саморазрушительный характер. Это очень беспокоит тех, кто страдает от этого, потому что они распознают модели страха, злости и самосаботажа, но чувствуют себя бессильными, чтобы изменить их. Звучит знакомо?

Я киваю.

— Да. — И не только по отношению к Итану. Я годами жила с этим чувством.

— Некоторые пытаются заняться самолечением и прибегают к помощи наркотиков, секса, еды, шоппинга или азартных игр.

Было время, Итан часто выпивал. Я же забывалась в бессмысленном сексе.

Доктор Кейт подается слегка вперед.

— Люди в подобных кругах думают, что, если они изменят свои внешние реакции, их внутренние процессы последуют за ними.

— Это словно носить маску, — говорю я тихо.

— Да. Точно, словно носить маску.

Я стискиваю челюсть, пытаясь справиться с нарастающими эмоциями.

— Итан провалил нашу аттестацию по работе с масками. Ему пришлось сдавать дополнительный зачет, чтобы компенсировать это.

Доктор Кейт замолкает.

— А насколько хорошо ему удалось скрывать эмоции при тебе?

— Когда я только начала работать с Коннором, Итан пытался быть спокойным насчет этого. На самом деле, мне кажется, я была в большем напряжении, чем он.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что… — Теребя свои ногти, я отвечаю практически шепотом. — Я не хотела давать ему повода снова порвать со мной.

Я не смотрю на доктора Кейт, но чувствую ее пристальный взгляд на мне.