Сломленная (ЛП)

— Не вздумай бросать приглашать меня встретиться, и неважно, что я тебе на это скажу. Даже если в большинстве случаев я отвечу отказом.

— Договорились, я не брошу, — его слова грели мне сердце.

— Спасибо.

Бриггс довез меня до дома, который располагался в четырех кварталах отсюда. Полагаю, мысль оберегать меня крепко засела в его голове, ведь он все еще жил в пекле, защищая и выхаживая шлюх в районе Тендерлойн. Полгода вне дела и переезд в абсолютно другой штат все еще не искоренили привычный уклад той жизни, что я вела на протяжении трех с половиной лет, и показывает, как быстро виток обстоятельств сводил на нет все начинания.

Ки подъехал к обочине перед зданием, в котором была моя квартира. В нем не было ничего особенного, не было оно и красивым. Строение выглядело больше промышленным, сплошные бетонные джунгли, частью которых была и моя квартира в большом городе, и единственное, что выбивалось из этой картины — это участок земли, покрытый грязной травой между тротуаром и зданием.

— Итак, тут я и живу. Спасибо, что довез до дома и за кофе.

Улыбка озарила его лицо.

— Что тебя так насмешило? — спросила я.

— Ничего. Просто рад тебя видеть.

Я потянулась вперед и обняла его. Объятия были долгими, я попыталась уйти, но он не собирался меня отпускать. Его лицо находилось напротив моего, он прошептал мне на ухо, словно если бы говорил шепотом, это позволяло ему говорить о Шейне.

— Не сходи с ума, он попросил меня передать это тебе. Он надеется, ты поймешь. — Ки опустил что-то в карман моего свитера. Я вся напряглась от его слов. Слезы щипали глаза. Возможно, все ответы на вопросы о моем будущем, о котором я столько мечтала прямо здесь? Следует ли мне прочитать ее? Его записка, казалось, отягощала мой карман. Было бы куда проще остаться с Ки, позволить ему забрать меня с собой.

— Спасибо.

Я неохотно выпрыгнула из его взятой на прокат машины и пошла, не оглядываясь. Бриггс несколько раз коротко просигналил, прежде чем я услышала шум мотора, он уезжал. Просунув руку в карман свитера, я почувствовала холодок от конверта, кусок клейкой ленты, запечатывающий край, и объемное письмо, внутри наполненное словами Шейна. Мое сердце екало и падало вниз от каждого оглушительного удара, я должна была вернуться в квартиру и прочитать то, что могло стать лучшим или ужаснейшим письмом, что я получала за последние шесть месяцев.

ГЛАВА 27

Я одна в квартире. Это место стало моим убежищем, там я не так остро ощущала одиночество. Я положила письмо Шейна на старую кофейную чашку, стоящую на кухонном островке. Я глазела на него часами, просвечивала под лампочкой на потолке, растягивала края, чтобы посмотреть, как легко его можно распечатать, а после бросала назад на столешницу.

Последние шесть месяцев я провела, усердно работая, стараясь сбежать от себя прежней. Покинув Калифорнию, и выкорчевав себя из прошлой жизни, я сделала все, чтобы с наименьшими жертвами сбежать от своего прошлого. Что, если его письмо потянет меня назад, в это самое прошлое? Возможно, я могла показаться странной, потому что тут же не вскрыла конверт, а может циничной, потому что боялась его содержимого. Однако, наверняка, я знала только одно: о чем бы в нем не говорилось - хорошем или плохом, я должна была прийти в нужное состояние духа, чтобы его прочитать. Такая внутренняя борьба из-за того, что делать с письмом дальше, могла бы показаться нелепой, но для меня она стала непростым испытанием. Не было ни единого шанса, что я смогла пережить его отказ.

- Роуз, соберись уже. Возьми это чертово письмо, разорви конверт так же, как ты срываешь лейкопластырь с раны, встреть эту острую боль, стиснув зубы. Так проще всего, разберись с этим письмом и живи, на хрен, дальше, - тяжело дыша, выкрикнула я.

Пусть лучше я захлебнусь в потоке правды, чем буду всю жизнь барахтаться в луже вранья.

От меня не ускользнул факт, что у меня нет никого, кто бы мог открыть это письмо для меня…

- Раз… два… три… - пробормотала я, словно эти числа несли в себе всю силу этого мира, способную изменить мое решение.

Бриггс сказал: «Он надеется, ты поймешь». Что, черт возьми, я должна была понять?

Я ждала полгода, для нетерпеливого человека это целая вечность, а для маленького ребенка - целая жизнь. В мгновение ока все шесть месяцев и мой мир мог быть разрушен тем, что он написал на этих страницах. Я открыла письмо, от страха щемило сердце.

Сложная, Пленительная Роуз!