Сломленная (ЛП)

‒ Ты не любишь меня, поэтому не надо стоять здесь и говорить о любви. ‒ Я стукнула его по груди ладонью, надеясь, что это его остановит, и продолжила словесную атаку. Он не шелохнулся. ‒ Ты, правда, веришь, что способен спасти меня из испорченного примитивного мира, в котором я обитаю с самого рождения? Не существует такого человека, который мог бы уничтожить те грязные поступки других людей, что уже произошли. Я ‒ последний уродливый шрам, оставленный этими жалкими ублюдками. Я ‒ женщина, неспособная дать тебе в ответ того, чего ты хочешь. Я ‒ иссохшие корни умирающего дерева, всем глубоко плевать на меня.

‒ Это неправда.

‒ Шейн, я девушка, которая продает себя в грязном пропахшем мочой переулке между прачечной «Остановись и Постирай» и пабом «Железный Боров». Мне не хватало воздуха, чтобы продолжать дышать, и не было никого, кто мог бы протянуть мне руку помощи. Поэтому не надо стоять здесь и говорить, что ты любишь меня или думаешь, что способен излечить меня поцелуем. Ты никогда не сможешь понять и не говори мне, что тебе плевать на мое прошлое. Ты не знаешь, каково это: жить в моей шкуре или разобраться со всеми этими уродливыми ситуациями, с которыми мне пришлось столкнуться, проблемами, которые мне приходится решать каждый долбанный день моей жизни.

‒ ТЫ. НИКОГДА. НЕ. ПОДПУСКАЛА. МЕНЯ. Черт возьми, Роуз. Позволь узнать тебя. Я хочу понять тебя, хочу попытаться. ‒ Шейн потянулся ко мне. Я освободила руки из его сильных пальцев.

‒ Хочешь знать, откуда я знаю, что ты никогда не поймешь?

Он не ответил, просто стоял, безмолвно умоляя меня доверить ему свое сердце.

‒ Хочешь или нет? ‒ огрызнулась я.

‒ Да, я хочу знать, почему ты так решила.

‒ Забудь об этом! ‒ Я вывернула руки, вырываясь из его хватки. Он поймал меня, притянул к себе и снова прижал к стене.

‒ Скажи мне, Роуз. Скажи мне прямо сейчас, почему ты считаешь, что я никогда не смогу понять, ‒ прорычал он низким душераздирающим голосом.

Многозначительная пауза, тяжелая и болезненная, повисла между нами. Я посмотрела в его глаза, его красивые, полные горечи глаза, и увидела в них отражение будущего, частью которого мне никогда не быть.

‒ Потому что ты продолжаешь настаивать на том, что я не способна тебе дать. Не смогу дать тебе не замаранное прошлое. Каждый раз, когда ты коснешься меня, будешь думать о всех тех мужчинах, с которыми я спала до тебя, каждый раз когда мы займемся любовью, ты спросишь, занималась ли я подобным с другими мужчинами. Это не сработает. И я не думаю, что смогу пережить тот момент, когда однажды утром ты проснешься рядом со мной и поймешь, что я не стою всего этого. Я не смогу для тебя стать той, кем не являюсь.

‒ Я и не прошу тебя об этом, ‒ прошептал он. И опустил глаза. Когда он взглянул на меня снова, в них светилась такая глубокая печаль, какую прежде я не наблюдала у него.

Он поднес мои пальцы к своему лицу, я провела по его резкоочерченным скулам, запоминая, какова на ощупь его, отросшая за день щетина. Он сглотнул и его тонкий кадык дернулся.

‒ Все это не важно; это отчаянная битва, в которой ты не сможешь победить. Всегда останется какая-то часть меня, которую я постараюсь от тебя скрыть, а ты всегда будешь добиваться от меня большего. Пожалуйста, Шейн, ты сможешь столько всего дать девушке, достойной такого замечательного парня.

‒ Не хочу никого другого, Роуз. Я хочу тебя.

Мое тело уступило его словам, сердце забилось так сильно, что эхо от его ударов отдавалось в венах. Я хотела броситься на него, распробовать каковы на вкус губы мужчины, который желал обладать мной, и это желание было сильнее всех доводов, свидетельствовавших о том, что это делать не следует.

‒ Той ночью, в переулке, где я впервые увидел тебя… Меня потянуло к тебе.

Как только его слова дошли до моего сознания, у меня закружилась голова.

‒ Что?

‒ Знаю, что большинство людей не верят в такую дичь, как любовь с первого взгляда…

‒ Ты знал, что тогда ночью на аллее была я? Все это время я торговала собой, и ты не обличил меня?

‒ Нет, то есть да. Нет, нет, нет, Роуз, поначалу я не понял, что это была ты. ‒ Он покачал головой. Слова одно за другим срывались с его губ. Я узнала чувство, бушевавшее в его глазах, ‒ это было разочарование.

‒ Что, Шейн? Так ты знал, что я шлюха или нет?

‒ Не говори так о себе!

‒ Как, по-твоему, я должна говорить? Я та, кто я есть. Ты не можешь покрасить форд в красный цвет Феррари и ожидать, что это поможет тебе выиграть гонку. Такой мне пришлось стать, чтобы выжить в этом мире.

‒ Это не тот человек, которого я вижу перед собой.

‒ Прекрати, просто прекрати!

‒ Нет, не могу. Ты ‒ не та женщина с аллеи, которую я встретил той ночью. Твои глаза, когда они встречаются с моими, говорят мне все, что мне нужно знать о тебе, Роуз. Чем больше времени мы проводим вместе, тем больше я узнаю женщину, в которую влюбляюсь. Ты не можешь этого отрицать, и даже если попробуешь это сделать, все равно будешь знать, что я прав. Когда я с тобой, все остальное для меня не имеет значение. Не могу быть самим собой без тебя.