Сломленная (СИ)

Когда она познакомилась с Алексией, то подумала, что это ее шанс искупить все свои грехи. Ведь Лекс нужна была поддержка и внимание, а Ви утолить материнские инстинкты, которые били ключом.

Рыжеволосая не могла и предположить, что с Алексией они станут лучшими подругами. И брюнетка сделает ее лучше. Она ни капли не солжет, если скажет, что Лекс перевернула ее мировоззрение. А все те добрые качества, которые жили глубоко внутри девушке, моментально ожили. Ви научилась заботиться, слушать и принимать чужие чувства.

Хотя ей все так же не хватала тусовок. Яркой жизни и быть всегда центром внимания вселенной. Она как-то смогла все это заглушить в себе. А сейчас, когда не было рядом Алексии. Ви будто плыла по течению и подстраивалась под окружающих людей, забыв про свою индивидуальность. Возможно, рыжеволосая сама не знала какой была, привыкшая быть под влиянием кого-то.

Но сейчас ей даже нравилось быть ведомой. Потому что человек рядом с ней был не похож на всех ее былых знакомых. Мстислав разительно отличался. Он мог быть «своим в доску», мог быть обходительным, веселым, проницательным и до бешенства спокойным. При этом он не подстраивался под других, мужчина оставался собой. Он ей нравился. Со всей искренностью на какую она была способна.

Они почти дошли до конца каменной дорожки. Были около кованых ворот, когда рыжеволосый мальчик возраста ее сына, вбежал на территорию парка. Он радостно кричал «мама, мама, мама», подбегая к женщине. На лице незнакомки появилась нежная улыбка. Она берет мальчика за руку и внимательно слушает детское восклицание, уводя вглубь толпы.

Виталина замерла. Она не могла оторвать взгляд от развернувшейся картины. Сердце больно билось, но глаза не могли перестать смотреть. Они жадно впитывали этот маленький семейный мирок, который причиняет ей невыносимую боль.

Ей тоже хотелось услышать заветное «мама». Почувствовать нежность кожи своего ребенка. Слушать его смех и рассказы. Дышать с ним одним воздухом. Стать, наконец, целой. Обрести душевный покой. Успокоить материнское сердце. И как бы это эгоистично не звучало, утолить желание быть любимой. Ви надеялась хоть один мужчина в этом мире, даже такой маленький, будет любить ее.

Хотя она понимала, что ей придется приложить колоссальные усилия, чтобы рассказать правду и вымолить прощение. Осталось понять, что виновата только в своей наивности и беспрекословному подчинению отцу.

— Пойдем, — Мирослав слегка тянет за собой.

Не сразу, но девушка поддается, находясь в какой-то прострации. Ви не понимает, куда ее ведет парень. Перед глазами мать с ребенком, а в ушах звенит желанное слово. Приходит в себя на парковке, когда теплые мужские ладони бережно держат за щеки. Он нежно стирает непрошеные слезы, а затем прижимает ее к груди. А Виталина даже не заметила, как начала беззвучно плакать. Позволила себе слабость перед незнакомым человеком. Хотя это был очередной самообман. Мирослав давно перешел черту «незнакомца» и подобрался очень близко к границе влюбленности.

Виталина позволяет себе расслабиться в сильных руках и придвигается ближе. Обнимает. Мирослав что-то шепчет, но она не вслушивается в слова. Потому что обязательно захочется спросить это проклятое слово «обещаешь?». А ей не хочется вешать на него цепи обременения, которые обязательно опутают его, после ответа.

Позднее парень поможет удобно сесть на пассажирское сидение. Он не перебарщивал с вниманием или заботой, как будто знал когда нужно остановиться. Когда прижать или отпустить. Дать время или заболтать отвлекая. Он был воплощением нереальной идеальности. Но если бы Ви задумалась, то поняла, что идеальных людей не существует, просто ей никогда не попадались настолько чуткие люди. Нет не люди. Мужчины. В ее жизни не было никого, кто бы хоть капельку был бы похож на Мирослава.

Город потихоньку заволакивали сумерки, заставляя улицы окраситься разноцветными огнями. В машине играло радио. Между водителем и пассажиркой молчание. Приятное, не напряженное, уютное. Мирослав был вторым человеком, с которым было комфортно молчать. Первой была Алексия. И Виталине совершенно не хотелось нарушать это спокойствие своими объяснениями или нелепыми разговорами.

Машина остановилось около небольшого здания на окраине города.

— Кофе? — Спросил он, отстегивая ремень безопасности.

— Капучино.

Парень улыбнулся и вышел. Ви увидела неоновую вывеску «Кофе с собой», небольшую компанию поодаль и несколько машин на парковке. Это было довольно уединенное место. Ви в очередной раз убедилась, что совершенно не знала свой родной город. Ограничивая себя только теми районами, по которым бродила ее компания.

Ее никогда не водили по таким вот милым местам. Только разруха, бары и заброшенные здания. Хотя тогда ей всего этого и не нужно было. Тогда хотелось самоутвердиться, что-то кому-то доказать и казаться крутой.

— Какой я все-таки была глупой, — качает головой, грустно вздыхая.

Мирослав возвращается быстро.

— Куда мы едем? — спросила Виталина, делая глоток горячего напитка.