Сломленные Фейри

Я бросился на Данте, ударив его кулаком в челюсть, и он упал на землю с яростным рыком. Феликс мрачно рассмеялся, и его стая присоединилась к нему, когда я навалился на него сверху, обхватив руками его горло и крепко сжав. Данте в ярости вскинул кулаки и сумел перекатиться так, что оказался на мне. Электричество пронзило меня до глубины души, мой пульс сбился с ритма, когда он почти коротко замкнул мое гребаное сердце.

С криком ярости я снова сбросил его с себя и со всей силы ударил его кулаком в лицо, когда смех вокруг нас перерос в вопли возбуждения.

Я бил его до тех пор, пока не хлынула кровь, а Феликс залаял, как гребаная гончая, наблюдая за нашей дракой в грязи. Я перехватил взгляд Данте и попыталась заставить его опустить барьеры, чтобы впустить мой гипноз, но он отмахнулся от меня, продолжая бороться сильнее. Ублюдок.

Мы снова перекатились, и он оказался сверху, прижав мою голову к мокрой земле, а я снова поймал его взгляд и попытался проникнуть в его голову. Он нахмурил брови, и прошло бесконечное мгновение, прежде чем он впустил меня под свою защиту, в его глазах вспыхнула надежда. Я задохнулся, когда его хватка сжалась на моем горле, мысленно произнося слова, которые мог слышать только он через дар моего Ордена.

По моему сигналу ударь по Волкам позади Феликса.

Я так же быстро освободил его от гипноза, а он продолжал колотить меня кулаками, не зная, понял ли он мой приказ и собирается ли вообще его выполнять. Но если он не подчинится, мой шанс убить Феликса будет упущен.

— Хватит, хватит, — позвал Феликс, хлопая в ладоши, когда издал очередной смешок. — Встань передо мной, nipote. Встреть свою смерть лицом к лицу, как истинный фейри, за которого ты себя выдаешь.

Я стряхнул Данте с себя, и он встал прямо перед Феликсом, окровавленный и избитый.

— Сначала отпусти ее, — прорычал Данте, и Феликс толкнул Розали в грязь рядом со мной. Она закричала от боли, когда ее раны затрещали, и я почувствовал, как все это вонзилось в мой центр. Черт.

— Вот, маленький nipote. Когда ты умрешь, она будет свободна, — поклялся Феликс.

Розали попыталась подняться на ноги, и я увидел дикость в ее глазах, когда она оскалила зубы на Феликса, в ее взгляде читалось безумное решение. Я щелкнул пальцем по ее лодыжкам, связывая их так, что она споткнулась и упала обратно в грязь, что вызвало одобрительные возгласы со стороны стаи Феликса и хмурый взгляд с ее стороны. Но я не мог позволить ей вмешиваться в это дело, не тогда, когда смерть Феликса так тонко висела в руках судьбы.

Я поднялся на ноги, весь в грязи и крови, придвигаясь ближе к Феликсу, чувствуя, как вокруг него сгущается воздушный щит, защищая его.

Девушка среди Волков позади него держала его на месте, ее пальцы были вытянуты, когда она орудовала щитом, и я боролся с ухмылкой по поводу ее неспособности кастовать достаточно тонко, чтобы я не уличил ее, как только оказался рядом.

Феликс создал в руке зазубренный ледяной меч, достаточно большой, чтобы быть чертовски театральным, но я догадался, что он хотел, чтобы вся его стая и его враги увидели, как покатится голова Альфы Оскура.

— Оскуры! — крикнул Феликс. — Смотрите, как новый Король убивает старого! — он поднял меч высоко над головой, и Данте посмотрел в лицо своей смерти без малейшего страха в чертах лица, что означало, что он полностью доверился мне. Это само по себе было чертовски приятно.

Я двигал рукой в самых тонких движениях, ожидая последней молнии в небе, полагаясь на предсказания Габриэля и надеясь, что не пропустил ее, пока мы сражались.

Феликс снова поднял меч, и позвоночник Данте выпрямился в ожидании его взмаха. Казалось, весь мир затаил дыхание, а мое сердце выбивало неприятную мелодию, пока я наблюдал и ждал.

Все небо озарилось огромной паутиной молний, окрасив весь холм в фиолетовый цвет, и в тот же миг прогремел гром.

— Сейчас! — прорычал я, и небо, казалось, упало, когда три огромных молнии врезались в стаю Феликса позади него, поджарив девушку, державшую воздушный щит.

В тот же миг я раздвинул землю под ногами Данте, и он кувырком полетел вниз, в темноту, как раз в тот момент, когда Феликс взмахнул клинком, острие которого рассекло воздух так близко от его головы, что, клянусь, несколько темных волосков затрепетали на ветру в тот момент, когда он исчез.

Рев Леона сменился криками страха, когда он проложил дорогу вверх по холму. Элис пронеслась по ней так быстро, что стала просто размытым пятном, а через мгновение Розали была уже у нее на руках, и она рванула обратно вниз по склону — и все это менее чем за три секунды. Габриэль пронесся над головой, разрубая наших врагов копьями из дерева и льда, молнии освещали его, как ангела смерти.