Сломленные Фейри

Я не могла не думать о других Королях, лежа в темноте и глядя сквозь щель в занавесках на медленно поднимающееся солнце. Мне не хватало их, как не хватает конечности. Я тосковала по ним, словно каждый из них забрал с собой частичку моего сердца, когда покинул меня. Даже после нашего секса втроем в доме Данте, он, казалось, так и не понял, как много он для меня значит. Я все еще видела боль в его глазах, он все еще смотрел на меня, как на чужую, хотя я никогда не соглашалась перестать принадлежать ему. И это было больно. Я знала, что с моей стороны было эгоистично чувствовать себя так, но я чувствовала.

Солнце взошло над горизонтом, и я не могла не думать о Габриэле на крыше, купающемся в его лучах с расправленными черными крыльями и обнаженной грудью. Но он не хотел меня видеть. Он ясно дал это понять. Мои чувства по этому поводу не обсуждались, и, наверное, после восьми недель игнорирования им всех моих звонков и сообщений, я должна была ожидать этого, но все равно это было как кинжал, пронзивший мое сердце.

Я вывернулась из объятий Леона и закружилась по комнате, прихватив свою сумку для умывания, прежде чем отправиться в душ. Я не сбавляла темпа, пока не дошла до душевой для девочек, и когда я остановилась у кабинки, я замерла, столкнувшись лицом к лицу с Синди Пу.

Ее взгляд пробежался по майке Леона, в которой я спала, и маленькая, торжествующая ухмылка заиграла в уголках ее губ, когда ее взгляд встретился с моим.

— Думаю, даже звездам надоело, что ты раздвигаешь ноги для каждого мощного члена, который только можешь найти, — легкомысленно прокомментировала она. — И они решили остановить твое распутство, пока ты не заразила Мантикорами всю эту чертову школу.

Я насмешливо хмыкнула, открывая душевую кабинку и вешая туда свою сумку. — Ну, я бы не надеялась, что Данте вдруг начнет хотеть твою отчаянную задницу, — сказала я небрежно. — Ему нравится девушка, которая заставляет его стонать от удовольствия, а не от необходимости блевать.

Я шагнула в свою кабинку и закрыла дверь, прежде чем она успела ответить, повесив свое полотенце и рубашку Леона, прежде чем шагнуть под горячую воду. Синди Лу явно решила не отвечать мне, и я услышала, как за ней закрылась дверь, когда она уходила. Это не вызвало у меня ощущения, что я выиграла, скорее, она была настолько уверена в своей победе, что не считала, что я стою больше усилий. Леон держал меня под контролем, и в этом уравнении не было никаких переговоров, насколько ей было известно. Я готова была поспорить, что если бы она знала, чем мы втроем занимались в джакузи Данте, она бы снова стала более агрессивной в своей ненависти ко мне, но я была достаточно счастлива, чтобы сохранить этот секрет для себя.

К тому времени, как я вернулась в нашу комнату, группа Минди пришла с завтраком для меня и Леона. Я нахмурилась, так как мне пришлось протискиваться между группой девушек, чтобы попасть в свое личное пространство, а когда я попросила их оставить меня наедине, чтобы одеться, они лишь отвернулись.

Леон ухмылялся мне со своего места в центре нашей кровати, когда я натягивала форму, как будто он думал, что группа обслуживающих девушек — лучшее, что есть в мире, и я изогнула на него бровь. Как бы я ни любила большинство устоев Львов, бывали времена, когда мы просто по-разному относились к вещам. Вампирам нравилось иметь собственное пространство, я же хотела, чтобы мои вещи оставили в покое, и мне нравилось уединение. Толпа девушек, стекающихся вокруг меня во время утренних процедур, не была моим представлением о веселье.

Как только я оделась, они набросились на меня, включили фен, схватили за руки и усадили в кресло, нанесли макияж на лицо. Прежде чем я смогла подобрать слова для протеста, я обнаружила себя полностью накрашенной для этого дня, а они ворковали вокруг меня о том, какая я красивая и как я должна радовать своего Льва. Не говоря уже о том, какой честью для них будет стать следующей Львицей, выбранной для его Прайда.

Когда одна из них попыталась накормить меня с рук, я возмутилась.

— Хватит! — приказала я, встав на ноги и надув свои идеально розовые губы, ища Леона среди толпы. Он все еще сидел в кровати, одна из Минди растирала ему ноги, а другая кормила его кашей с ложечки. — Увидимся позже, Лео, — сказала я, беря со стола свою сумку и перекидывая через руку. — Это дерьмо действительно не для меня.

Его брови нахмурились в знак протеста, а губы разошлись, но мне нужен был воздух, не замутненный духами Минди, и я не могла оставаться, чтобы дослушать его. Я отсалютовала ему и выбежала из комнаты, спустилась по лестнице и пересекла кампус, чтобы попасть в новый блестящий кафейтерий, строительство которого было завершено летом. По правде говоря, он выглядел практически идентично старому зданию, которое я наполовину взорвала, но покраска была свежей, и на стенах было не так много граффити.