Сломленный ангел

Помнишь, как мы с тобой шутили над тем, что были дамами без кавалеров? Но на самом деле мы ведь в это не верили, правда? Я всегда мечтала о том, что в шестнадцать лет превращусь в стройную, томную красавицу и что мальчишки будут становиться в очередь, чтобы пригласить меня на свидание. Я представляла себе свою свадьбу: я — вся в белом, а ты — моя главная свидетельница, и в мечтах своих я заходила так далеко, что видела себя счастливой матерью нескольких детей, и ты приезжала ко мне в гости как самая любимая их тетка.

Я не знаю, кто из нас двоих более достоин жалости. Я, оказавшаяся слишком слабой, чтобы настоять на собственной жизни, и в один прекрасный день вдруг превратившаяся в убийцу. Или ты, которая при всем своем уме и красоте позволила трем негодяям лишить себя любви и счастья.

Тебе еще не слишком поздно убрать стену, которую ты возвела между собой и людьми. Убери ее, влейся в жизнь, стань ее частью. Сделай это для меня, Бет.

С любовью и благодарными воспоминаниями,

Сюзанна».

Бет заплакала задолго до того, как добралась до конца, а дочитав письмо, вошла в спальню, бросилась на кровать и дала волю слезам. Она плакала так, словно ей снова было семнадцать лет.

Может быть, для многих людей объяснения Сюзанны было бы недостаточно, но ей его хватило вполне. Их жизни могли казаться полными противоположностями, но, по сути, у них было много общего. Бет хорошо знала, каково это — чувствовать себя настолько одинокой, что разум помимо воли выстраивает вокруг тебя такую непроницаемую стену, что сквозь нее никому не пробиться. Она знала также, что унижение и боль могут довести до отчаяния.

Она ненавидела своего отца. Сюзанна питала ненависть к своему брату. В жизни обеих случились инциденты, которые так и не нашли своего решения. Бет повезло хотя бы в том, что карьера дала ей возможность стать совершенно независимой. Но она так же прочно была связана с прошлым, как и Сюзанна со своей больной матерью.

Час спустя, все еще плача, Бет услышала звонок в дверь и, решив, что это, наверное, Стивен, встала, чтобы открыть ее.

Но это оказался не Стивен, это был Рой.

Она не могла не впустить его. В конце концов, у него могло оказаться какое-то срочное сообщение.

Пока он поднимался по лестнице на верхний этаж, она умылась и попыталась привести в порядок лицо, но не преуспела в этом, не сумев избавиться от потеков туши и скрыть красноту глаз.

Он бросил на нее один-единственный взгляд, крепко обнял и прижал к себе.

— Я должен был прийти, — пробормотал он, зарывшись лицом ей в волосы. — Я не выдержал бы еще одного дня без тебя.

— Я ведь сказала тебе, чтобы ты не подходил ко мне, пока все не закончится, — всхлипывала она, пытаясь оттолкнуть его.

— Я помню, — ответил он, удерживая ее за руки. — Но мне почему-то кажется, что сейчас тебе так же нужен друг, как и мне.

Бет сдалась, у нее не осталось больше сил сопротивляться ему, и она просто протянула Рою письмо Сюзанны, чтобы он по крайней мере знал, отчего она расстроена.

Она не отрывала глаз от его лица, пока он читал. Бет сказала себе, что, если заметит в лице Роя хотя бы проблеск цинизма, если он ухмыльнется или скажет что-нибудь резкое, она выгонит его вон. Но, к своему изумлению, она заметила, как по щеке Роя скользнула слеза.

Сердце у нее растаяло: она знала, что это жесткое, словно вырубленное из камня лицо не привыкло ощущать влагу слез.

Он поднял голову и взглянул на нее своими темными, блестящими глазами.

— Она очень благородно поступила, — произнес он хриплым голосом. — Никакой жалости к себе, никакого стремления ухватиться за тебя, как за последнюю соломинку.

— Больше не будет циничных замечаний? — спросила Бет, все еще пытаясь сдержать слезы.

Рой потянулся к ней, взял за руку и силой усадил рядом с собой на кушетку.

— Как я могу быть циничным? Она написала это от чистого сердца. Сюзанна оказалась настолько честна, что написала даже о том, почему рассказала мне о тебе.

— Но ты арестовал ее. Ты принимал участие в поиске тел. Ты встречался с матерью Зои. Я не могла бы тебя винить, если бы ты был настроен против нее.