Сломленный герой (СИ)

— На этом и погоришь, — сделал вывод Локи, допивая свой напиток, и потянулся, чтобы поставить бокал на столик, а когда снова сел на место, то продолжил. — Ангелы завистливы, ты в курсе, в этом они даже людей превзошли. Не советую постоянно побеждать в твоих играх с людьми, ты лишь пополнишь запасы Асгарда, а сам из-за своей этой «хорошей игры» сделаешься узником.

— Ты обо мне беспокоишься? — прыснул со смеху Тор. — Демон беспокоится? Вот это да!

Демонов заботит только их собственное существование, это Одинсон понял сравнительно недавно, никого и ничего они не ставят превыше себя. Но в зелёных глазах что-то мелькало, нечто затаённое, глубоко зарытое и родное.

— Ты мне симпатичен, — покивал Лафейсон, скользя ленивым взглядом по мощной груди ангела с грязной кровью и нечистой душой. Это сложно объяснить, но после того как Локи и Лафей стали любовниками, новоявленный демон уже не мог воспринимать тягу и любовный интерес как прежде. Теперь он мог получить кого угодно и отдаться тому, кого хотел, даже мог совокупляться с людьми глубоко противными ему, он мог всё и не испытывал какого-то стойкого отвращения, оно мелькало у кромки сознания и ускользало. Давно уже Локи забыл, что такое настоящая тяга, и страсть, и желание любить.

— Давно ли?

— С той самой секунды, когда ты вцепился мне в шею, — честно признался Лафейсон, и Тор вдруг сделался серьёзным. — Никогда не думал, что нефилимы такие горячие, никогда не встречал тебе подобных.

Ангел прикинул, что слова демона можно счесть за комплимент, а поведение Локи казалось довольно вызывающим, он хотел развлечься, но никак не решался заговорить об этом. Тор догадался об истинной причине приглашения, но все же решил дождаться, пока демон первый пойдёт на контакт.

— В этой загородной психушке, как ты выразился, хорошая охрана, — вдруг поведал Тор между делом и снова сел ровно, поправляя полотенце. — Оттуда непросто сбежать, но я схитрил, я ловкий, что тут скажешь. Так что не беспокойся обо мне.

— А я беспокоюсь, — с напором продолжал Локи и наконец начал действовать, он ловко перекинул ногу через бёдра полукровного ангела и уселся ему на колени, тонкие ладони ухватились за сильные плечи, как недавно в лифте, но гость бездействовал и только смотрел словно бы непонимающе. — Очень беспокоюсь о тебе, Тор, какой же ты большой, чёрт возьми.

Демон поёрзал на коленях нефилима, закусил нижнюю губу. Он никогда не был с ангелами и уж точно не пробовал нефилимов. А сейчас ему этого очень хотелось.

— Я большой? — ухмыльнулся Одинсон, хитро прищурившись, он не реагировал на откровенное домогательство, как следовало бы. — Или мой член?

— Не сказать, что я могу оценить твои размеры под полотенцем, Тор, — недовольно засопел Лафейсон, он думал, с этим парнем всё будет просто. Но, кажется, Одинсон на него вообще не реагирует, ведёт себя, как бесчувственное бревно.

— Не сказать, что меня тянет скинуть полотенце, — хмыкнул гость, демон точно пожалеет, что связался с ним, подумалось Тору, но тот наоборот как-то уныло вздохнул, вовсе не злился. Кажется, очевидным отказом он был больше огорчен, чем разгневан.

— Совсем не тянет? — ещё раз поинтересовался Лафейсон, оглаживая грудь нефилима, раз уж ему это пока не запретили. Тор при жизни был отличным актером, а когда попал в Асгард, его мастерство выросло до невообразимых высот, он блестяще себя контролировал, правда у него была для этого серьёзная мотивация. Все его прижизненные знания пригодились ему, чтобы не сойти с ума в том месте, которое Локи означил «психушкой». Демон даже не представлял, насколько он узко мыслил. Это была вовсе не больница, где лечат душевные болезни, как у людей, это самый жестокий и страшный ад для ангельских детей, где их сущность подавляли сначала мягко, потом сильнее, а потом… Перед мысленным взором Тора предстала камера из светлого камня, напитанного энергетическими потоками, он болтался на цепях из ветра, вплетённых в его крылья. Крылья — это отдельная тема, их расправляли и подвешивали на крючки, чтобы нельзя было воспользоваться. Всегда в одиночестве в ожидании новой порции страданий и унижения. Но Тор был особенным нефилимом, его судьбу расписали задолго до его появления на свет.

— Совсем, — кивнул Одинсон, мимолётно вспоминая своё заключение, и после таких картин, что всплывали в памяти, он не хотел ничего, только, пожалуй, выместить на ком-то свою ярость, копившуюся в душе и растущую с каждым днём.

— Но ты же флиртовал со мной, — с надеждой в голосе заметил Локи.

— Я же говорю, я умею играть,— самодовольно отозвался гость.

Локи с минуту смотрел на Тора, выискивая хоть намёк на откровенную ложь. Так ничего и не заметив, он больше не предпринимал попыток подтолкнуть его хоть к чему-то, слез с его коленей, при этом бросил:

— Всё понятно.