Сломленный герой (СИ)

Глупо получилось и обидно, ведь Тор вовсе не собирался пугать демона, не хотел ссориться, всё вышло не так. Нефилим понуро шагнул к дивану, сел на мягкую поверхность и закрыл лицо руками. Он чувствовал себя обречённым на муки куда страшнее тех ангельских издевательств. Целый месяц он торчал в Асгарде, поскольку сбежавшего нефилима долго не могли найти, скрывался он довольно ловко, только не знал, как покинуть светлый град, это и было его ошибкой. Запечатать целый мир ангелы не могут, а вот удерживать собратьев внутри — очень даже, поэтому Одинсон не мог покинуть пределы ненавистного царства. Всё это время ему приходилось вести себя, как истинному ангелу, и с завидным рвением выполнять свои рутинные обязанности.

— Ты всегда такой агрессивный, когда долго не пьёшь кровь? — полюбопытствовал Лафейсон с намёком на понимание.

Ответа не последовало. Что Тор вообще может сказать по этому поводу? Он уже убил трёх демонов, кровь которых пил, двоих отпустил совсем недавно, дал понять, что не станет больше их беспокоить. По большому счёту Тор не любил поддаваться самокопанию, он быстро переживал то, что с ним происходило, и шёл дальше. Вот только след в его душе от ангельской тюрьмы остался очень прочный, оттого он и бесился раз от раза, приходя к пониманию, что его изуродовали, к прежней жизни и мироощущению ему не вернуться. Локи стал для него эдаким оазисом, надеждой или заманчивой иллюзией свободы и раскрепощения. Демон был на удивление благодушен и расположен к нему, и Одинсон просто ухватился за этот шанс почувствовать себя вполне нормальным в этих гостеприимных стенах рядом с разнузданным созданием, ни в чём себе не оказывающим, — это бесценный подарок вселенной.

— Я предлагаю тебе насытиться и уйти, — выждав пару секунд, продолжил Локи. — Только без выкрутасов. Я всё понимаю, ненависть и отвращение ко мне, как видно, зашкаливает, но постарайся быть хоть чуточку благодарен за то, что я даром предоставил тебе желаемое.

— Что? — Одинсон отнял руки от лица и вскинул голову, Локи выглядел настороженным, он быстро реагировал на поведение гостя. — Я не испытываю к тебе ненависти и отвращения.

Тор вскочил с дивана, но побоялся напугать Локи и не стал сокращать разделяющее их расстояние. Демон внимательно смотрел на него, что-то прикидывая в уме, а затем подошёл сам, нагнул голову набок, отвернул ворот, предлагая свою кровь. Нефилим хотел бы всё объяснить, но на лицо Локи наползла непроницаемая маска.

— Я… — Тор замялся, он хотел принять то, что ему предлагали, но только не так. С Локи не хотелось поступать так же, как с другими, к тому же Одинсон чувствовал потребность прикасаться к демону. — Можно я ненадолго останусь? Тебе не обязательно говорить со мной, даже смотреть, я просто хочу побыть здесь. Я не стану пить твою кровь, я не прикоснусь.

Локи подозрительно повернул голову, а Тор поспешно отвёл взгляд и, нервно сглотнув, отстранился. Полукровный ангел обошёл диван и взглянул в окно на огни ночного города. Смертную жизнь у него отняли, хотя по большому счёту он никогда не считал себя своим среди людей, не был он своим и среди ангелов, а что до демонов, последние его опасались. Одинсон так и не услышал ответа, Локи не предложил остаться, не гнал прочь, просто молчал. Может, удалился в другую часть пентхауса? Всё внимание гостя поглотила картина за окном: суетливый город смертных, у которого было лишь одно весомое достоинство — здесь можно быть кем угодно, хорошим или плохим, рабочим или музыкантом, люди, как микробы, растворяются в этом огромном организме, и никто не обращает на них внимания. В Асгарде всё совершенно иначе. В первую очередь там всё как на ладони, ты всегда на виду, в постоянном напряжении. Тору было интересно, нашлась бы для него ниша в Ётунхейме, пусть совсем небольшая, где он мог бы пребывать в полном спокойствии, где мог служить Генуану, где, возможно, излечил бы свою душу.

Тор вынырнул из своих дум. Чуть повернув голову, он с удивлением заметил рядом стоящего демона. Лафейсон был серьёзен, но, кажется, любопытство в нём никогда не угасало, ему хотелось заговорить, но он упорно молчал и подобно нефилиму смотрел в окно. Наверное, в такие моменты и налаживается та незримая связь, которой многие смертные дорожат, она, как бусы, собирается из крупиц, а затем становится одним целым и связывает две души.

— Можно задать вопрос? — как можно более бесстрастно заговорил Локи, нарушая молчание. Ответом ему был положительный кивок. — Что я делаю не так? Прямо сейчас? Я предлагаю тебе схватку, — ты отказываешься. Я предлагаю тебе кровь, — ты отказываешься.

— Я вовсе не хотел нападать, — вздохнул Одинсон, оправдываясь. — Мне, наверное, лучше уйти…

— Нет! — Локи импульсивно схватил ангела за запястье. — Ты можешь остаться. Давай определим границы дозволенного, я не стану пресекать черту, а ты не будешь злиться.

— Нет уж, — покачал головой нефилим, он чуть ли не застонал от досады, когда Локи перестал удерживать его руку. — С меня довольно границ. Ты волен говорить, что хочешь, и вести себя так, как привык, я лишь гость.