Слон для Дюймовочки

Аня засмеялась.

– Но любили родители друг друга сильно. Не помню, чтобы они не то что ругались, а даже голос друг на друга повышали. И я с ними всегда, то с мамочкой, то с папой. И вообще, не понимаю, как можно после жизни с папой…

Аня замолчала, потом вздрогнула.

– Папа был стройным, всегда легким на подъем, веселым. Внешне отец был красавец, глаза огромные. Я его называла про себя королевичем. А мама шутила: «Как только увидела Ваню, поняла: вот он, принц, только без белого коня». А этот!

На лице нашей гостьи возникло выражение, с которым человек смотрит на таракана.

– А этот, – повторила она, – неуклюжий! Лица нет!

– Лица нет, – повторила я.

– Не разобрать внешности, – уточнила гостья. – Волосы длинные, кудрявые, как у бабы. Очки, усы, борода! Один нос торчит! Брови черные-черные, словно гусеницы. Фу! В придачу носит одежду, как чехол для рояля. Наверное, хочет скрыть, что он жирный. Сопит постоянно! Около папы мама смотрелась красавицей. Теперь в паре с уродом! Мамуля хрупкая, худенькая, папа называл ее своей Дюймовочкой. Теперь у Дюймовочки есть слон! Ну скажите, слон Дюймовочке нужен? И мерзкий слон теперь завладел полностью моей мамулей. Сейчас она только с Юрием, я одна.

– Вы ведь замужем? – уточнил Сеня.

– Да, – коротко ответила Аня. – Но супруг – это супруг. А мама – это мама!

– Что хотите от нас? – решил уточнить Александр Михайлович. – Почему решили обратиться в агентство?

– Рогачев мне не нравится, – отрезала посетительница.

– Какие у вас к мужчине претензии? – тут же осведомился Кузя.

– Все эти постоянные муси-пуси громко, прилюдно, бесконечные подарки. Обронила мама фразу: «Видела у Лены оренбургский платок, настоящий, ручная работа. Такая красота!» – и через пару дней Юра ей огромную шаль на плечи накидывает.

– Разве это плохо? – удивилась я.

– Нет, – после короткой паузы ответила посетительница.

– Скажите честно, с какой целью вы к нам пришли? – тихо осведомилась я. – Из вашего рассказа можно сделать только один вывод: Евгении повезло встретить человека, который ее так любит, что постоянно, даже при посторонних, говорит о своих чувствах.

– Думаю, он не тот, за кого себя выдает, – тихо ответила Аня. – И… Сейчас вам смешно станет, но все равно скажу. Мужик соловьем поет, какая Женя прекрасная, красивые подарки ей притаскивает, очень дорогие, вот, смотрите!

Девушка порылась в телефоне, протянула его Дегтяреву:

– Видите брошь? Она называется «Царь» или «Король». Усыпана драгоценными камнями, сделана из золота, старинная работа.

– Можете прислать снимок мне? – попросил Собачкин и через пару секунд щелкнул языком. – Похоже, не в ларьке у метро куплено. Вы не спросили, где Юрий украшение взял?

– Проявила любопытство, – призналась Аня. – Он ответил: «Во Франции, на закрытых торгах для Женечки нашел».

– Дорогая вещь, – пробормотал полковник.

– Да уж не копеечная, – поморщилась Аня. – Не верю, что Юрий участвовал в торгах. И, понимаете, при всех ярких проявлениях обожания к моей маме у Рогочева всегда взгляд, как у тухлой рыбы. Погасший взор. Не горит в нем искра восторга. С языка льются признания в любви, а в очах читается: «Как мне баба надоела!» И он определенно врет про брошь. Вдруг украл ювелирку и маму арестуют?!

Глава третья

– На какой она машине ездит? – спросил Собачкин после того, как Анна ушла.

– Маленькая старая «Киа», – ответил Семен, стоя у окна.

– Одета посетительница скромно, – сообщила из коридора Марина, – джинсы из массмаркета, простая футболка, кроссовки как у всех. Сумка тысяч за пять. А маме подарили роскошную брошь. Зависть – страшное дело!

– Где-то видел это украшение, – пробормотал Кузя. – Ну-ка!

Наш компьютерный гений забарабанил пальцами по клавиатуре.

– Дашенция, тебя Нина просит подойти в большой дом. Мне написала, потому что ты СМС не читаешь, – сказал Собачкин.

– Видела сообщение, – возразила я, – но у нас совещание.

Дегтярев провел ладонью по столу:

– Похоже на зависть, которую дочь испытывает к маме. Они вместе живут?

– Уно моменто, – ответил Кузя, – сейчас гляну, но увижу данные по прописке, а не как дела реально обстоят! Так! Евгения давно зарегистрирована в Глазовском переулке. Анна там с детства обитает. Замуж она вышла за Дмитрия Константиновича Алексеева, тот имеет однокомнатную квартиру в малопрестижном месте. Наверное, у супруга живет.

– С милым рай и в шалаше, – улыбнулась я, – многие молодые пары мечтают о собственном, пусть и крохотном жилье.

– Если посмотреть на даты, то вырисовывается такая картина, – потер руки Кузя. – Апартаменты в Глазовском достались Василию, прадеду Анны, в тысяча девятьсот восемнадцатом году. Потом квартира перешла к его внуку Ивану, который полюбил Евгению. И до тех, пор пока Иван Ильич не стал литератором, поколения Морозовых жили в трех комнатах. Они большие, две по двадцать пять, третья аж сорок метров. Кухня пятнадцать, два санузла, коридоры, чуланы и так называемая каморка для прислуги.

– Нехило, – отметил Сеня.