Слон меча и магии

Змей отвлекается на очередную жертву. Перехватываю удобнее осколок тарелки и атакую змея со спины. Острый кончик ломается о твёрдую, словно чешуя, кожу. Король резко оборачивается. Наши взгляды вновь пересекаются. Теперь понимаю, откуда этот голод. Откуда столь хищный взгляд. Всё это время я смотрел в глаза чудовищу. Смотрел и не мог отвернуться. Вот что его так бесило.

Тварь раскрывает пасть шире, словно примеряется, сможет ли проглотить меня целиком, и стремительно нападает. Чуть уклоняюсь в сторону, но огромные клыки впиваются в плечо. Я обхватываю массивную голову и начинаю давить что есть мочи. Зверь хлещет хвостом по полу с такой силой, что ломаются доски, неестественно выгибает шею. Клыки впиваются глубже. Я кричу, но продолжаю давить, пока не раздаётся хруст. Для верности всаживаю затупленный обломок тарелки в глаз бестии. Змей судорожно дёргается несколько раз и затихает. Из последних сил отталкиваю дохлого гада. Тело короля скукоживается, обретая прежнюю форму.

Горстка выживших гостей с ужасом смотрит на нас, отходя от забвения, что насылал монстр. Обессиленно опускаюсь рядом с трупом. Из-под стола выползает овдовевшая королева. Неверяще смотрит на тело супруга.

За закрытыми дверями слышится копошение. Наконец створки открываются, в зал набивается стража с оголёнными мечами.

– Король мёртв! – проносится зловещий шёпот. Острия клинков направлены в мою сторону.

– Король убит! – что есть мочи вопит королева.

Сознание мутится. Похоже, яд монстра быстро делает свое дело, и я проваливаюсь в темноту.

* * *

За решёткой кормят не в пример хуже, чем на недавнем приеме. Помойное ведро, что должны опустошать раз в день, уже три дня стоит нетронутым. У убийцы короля лишь одна привилегия – личная клетка.

Пытаюсь забыться в тревожном сне, но с искалеченным телом это сделать сложно. Да и отравленная кровь горит в жилах, словно расплавленное железо. Жар ни на секунду не ослабевает, и я мучительно гадаю, почему до сих пор жив.

Объявлено, что утром казнят убийцу короля, ну а сегодня меня ждёт поистине царский пир из плесневелой каши и миски с затхлой водой. Вот только тюремщики ради забавы оставили ужин слишком далеко от клетки, и дотянуться до него невозможно. Я всё равно пытаюсь.

Неожиданно рука выходит из сустава, но я не чувствую боли. Пальцы истончаются, становятся длиннее, обхватывают миску с водой. Жадно пью, не замечая тошнотворного привкуса.

Жар уже не так ломит тело, и мысли становятся чётче. От внезапной догадки кровь начинает стучать в висках. Упираюсь плечом в прутья, что есть силы давлю. Тело становится непривычно гибким и тонким. Я легко проскальзываю между решёткой.

Кажется, король невольно одарил меня последней милостью. Изгибаясь, ползу по ступенькам. Титул барона? Земли? Кого теперь это волнует.

Я выберусь отсюда и устрою свой королевский пир.