Слоновая кость

– Ты не слушал мою историю про турбулентность? – спросила я, закатив глаза. – Если пересяду на другие места и по какой-то причине мы разобьемся, умру в одиночестве. Не знаю, как тебе, но для меня это очень печально, а с меня хватит подобного опыта…

– Господи, иди сюда, только успокойся, – сказал он, одновременно приподнимая подлокотник. – Лежи здесь и молчи.

Я улыбнулась.

– Спасибо, Себастьян, ты хороший человек.

Устроилась, положив голову ему на ногу, и свернулась клубочком на сиденье в позе эмбриона.

Как же хорошо… хотя нога была твердой как камень, мне было все равно. Попыталась уснуть, но удалось это только спустя час, когда в состоянии полудремы почувствовала, что Себастьян гладит мои волосы.

Наверное, он думал, что я отключилась, иначе стал бы это делать? Его длинные пальцы пробегали по волосам – от линии роста волос до кончиков. Почти мурлыкала в полудреме от удовольствия, когда он касался кончиками пальцев уха, почти невесомо.

А может, все это снилось? Воображение опять играло со мной?

Что знала точно, так это то, что пока лежала, опустив голову ему на колени, все пять с половиной часов полета до Луизианы, наслаждалась каждой чертовой секундой.

–

У терминала, чтобы отвезти домой, нас ожидал Питер Вертес. Личный водитель отца всегда был добр ко мне и Габриэлле, вот почему я подбежала и обняла его, как только увидела.

– Очень рад видеть вас, сеньорита, – сказал он привычным официальным тоном. – Приятно с вами познакомиться, сеньор Мур, – добавил он, взглянув на Себастьяна, пожал ему руку, а затем помог уложить чемоданы в багажник «Мерседеса».

Когда мы сели в машину – я на пассажирском сиденье сзади, – а Себастьян завязал разговор с Питером, настроение заметно испортилось. Так всегда бывало, когда предстояла встреча с отцом. Наши характеры были совершенно несовместимы, и в его присутствии приходилось удерживать свой «в допустимых рамках». И меня, конечно, удручало: что бы я ни говорила и ни делала, отец, казалось, всегда испытывал разочарование.

Наш особняк в Луизиане, на мой вкус, был слишком претенциозным, на грани показной роскоши, но это был родной дом, и я любила это место… особенно когда отец бывал в отъезде. Когда подъехали к воротам, невольно улыбнулась: не терпелось отправиться в конюшни и оседлать Филиппа, прекрасного коня, по которому очень скучала. В тот раз, после похищения, улетела в Нью-Йорк почти сразу, так что успела забежать проведать Филиппа лишь на пару минут. А сейчас, спустя два месяца, смогу провести с ним столько времени, сколько захочу. Только с ним.

Когда Питер припарковал машину в конце подъездной аллеи, Роб, сенбернар отца, выбежал навстречу с громким лаем, стуча лапами по земле. Он был размером почти с пони: в детстве я побаивалась его, но мы заключили перемирие, когда мне исполнилось четырнадцать, и я перестала пытаться сесть на него верхом… Это, а также то, что отец подарил мне Филиппа, способствовало тому, что я оставила бедную собаку в покое.

Ласково почесала его за ушами, а затем пошла к дому, чтобы поприветствовать Люпиту, которая, как обычно, ждала на крыльце.

– Здравствуй, Люпе! – сказала я, крепко ее обнимая.

– Ох, солнышко, скажи, что все хорошо и никто больше не причинил тебе вреда… – запричитала она, нежно потрепав меня за щеки и удостоверившись, что я цела и невредима.

Как раз в это мгновение к нам подошел Себастьян с моим чемоданом и своей небольшой сумкой.

Они с Люпитой переглянулись, и Себастьян протянул ей руку и представился.

– Он следит за тем, чтобы со мной ничего не случилось, Люпита, – объяснила я, с улыбкой кивнув в сторону Себастьяна.

– Пожалуйста, позаботьтесь о ней, молодой человек. Наша сеньорита – дикое животное: если она не ищет неприятностей, они сами ее находят.

Состроила гримасу, но Себастьян рассмеялся и кивнул.

– Кажется, прекрасно понимаю, о чем вы.

Сощурилась, переводя взгляд с одной на другого.

– Господи, да о чем вы? Я же сущий ангелочек.

– Увы, слово «ангел» – последнее, которое я бы использовал для описания твоего характера, дочка, – раздался голос отца за спиной.

Я напряглась, хотя для меня это была естественная реакция. Затем расслабилась и повернулась, чтобы, наконец, встретиться с ним.

Он обнял меня, и я вновь почувствовала, как запах его парфюма окутал, впитавшись в одежду.

– Как ты?

– Хорошо.

Отец больше ничего не сказал и подошел к Себастьяну.

– Как дела, юноша? – сказал он, похлопав его по спине и очень приветливо с ним поздоровавшись. – Рад снова видеть тебя. Надеюсь, дочь не доставила много хлопот.

Себастьян улыбнулся, и я с удивлением обнаружила, что они уже знакомы. Вспомнила день, когда Себастьян настучал на меня отцу из-за отказа отменять уроки балета, и почувствовала, что настроение снова испортилось.

– Все в порядке, сеньор Кортес, хотя есть некоторые вопросы, которые хотел бы обсудить с вами.

Отец с улыбкой кивнул.

– Конечно-конечно! Завтра все обсудим вместе с Логаном, не волнуйся. Кстати, тысячу раз об этом говорил, зови меня Алехандро.

Тысячу раз…

Ох, мне это совсем не нравилось.

– Вы знакомы?