Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

«Их считали одними из основных представителей нового привилегированного социального слоя, народившегося в результате сталинской антиэгалитарной политики. Была принята новая, более претенциозная форма одежды. Сотрудников НКВД учили хорошим манерам. Многие из них женились на красивых образованных девушках из достойных семейств, которые занимают свою почетную социальную нишу при любом государственном устройстве. Родственные узы с работниками НКВД к тому же обеспечивали таким семьям дополнительную безопасность. Дети сотрудников НКВД посещали специализированные школы, по окончании которых, как правило, шли по стопам своих высокопоставленных отцов».

Для себя Ягода выбрал громкий титул главного комиссара госбезопасности (ранг, эквивалентный званию Маршала Советского Союза) и повелел сшить соответствующий парадный мундир. Но этот человек, фактически создавший организацию, не дожил до дней ее истинного расцвета. Николай Ежов, председатель комиссии партийного контроля, курировавшей НКВД, постепенно стал все больше распространять свою власть на это ведомство. В результате 30 сентября 1936 года Ягода был смещен со своего поста, и новым шефом НКВД назначили Ежова. А 18 марта 1937 года на коллегии НКВД в штаб-квартире этой организации на Лубянке Ежов официально объявил Ягоду врагом народа (того показательно судили и приговорили к расстрелу).

После этого пошли повальные аресты высокопоставленных работников НКВД по всей стране. Их брали днем и ночью, дома, на работе, а то и по дороге домой или на работу. Некоторые, не дожидаясь ареста, совершали самоубийства (пулю в висок или прыжок из окна), рассчитывая тем самым уберечь от расправы членов своих семей. В общей сложности, по некоторым данным, в 1937 году погибло более 3000 бывших коллег и подчиненных Ягоды.

Великий террор

Тем временем в стране были, развязаны массовые репрессии. Первыми жертвами стали советские военачальники, потенциальные оппоненты Сталина. 11 июня 1937 года было объявлено, что восемь человек из числа высших командиров Красной Армии арестованы и им предъявлено обвинение в измене. На следующий день все они были расстреляны. Еще один командир, также обвиненный в участии в заговоре, совершил самоубийство. После этого прокатилась волна новых арестов среди военнослужащих, которых отправляли в подвалы Лубянки, в дом № 11 по улице Дзержинского, в камеры смертников вместительной Лефортовской тюрьмы и в десятки других тюремных учреждений: НКВД по всей стране. Всего было расстреляно 3 из 5 маршалов, 14 из 16 командиров, 60 из 67 комкоров, 136 из 199 комдивов, 221 из 397 комбригов и тысячи других офицеров.

Репрессии не обошли стороной и военно-морской флот, несмотря на то что партийный надзор за этим видом вооруженных сил не ослабевал со времени Кронштадтского мятежа 1921 года. Все восемь «флагманов» (адмиралов) были расстреляны, как и тысячи других моряков. В августе 1938 года главным комиссаром флота был назначен М. П. Фриновский, бывший заместитель руководителя НКВД. Номинально он возглавлял ВМФ СССР до марта 1939 года.

НКВД развязал по всей стране настоящий террор. Партийные и государственные деятели на местах арестовывались прямо на улицах, их вытаскивали по ночам из постели. Тяжелый удар пришелся по интеллигенции. Повсюду проходили судебные процессы над писателями, учеными, артистами, инженерами, учителями. Никто не был застрахован от того, чтобы однажды не оказаться в «черном вороне», тюремном фургоне, на которых разъезжали команды НКВД.

Вскоре Сталин, похоже, устал от этих бесконечных чисток, а возможно, осознал, что если так продолжать и дальше, то можно вконец подорвать советскую общественную, промышленную и военную систему. Власть Ежова стала таять на глазах. Начались разговоры о многочисленных злоупотреблениях во время допросов арестованных. Ходили слухи о том, что Ежов лично расстрелял нескольких крупных военачальников. Кончилось все тем, что 8 Декабря 1938 года он был освобожден от руководства НКВД и временно переведен на менее ответственную работу, а в начале 1939 года и вовсе бесследно исчез. В отличие от его предшественника показательного суда над ним не было.

Его преемник Лаврентий Берия стал самым доверенным помощником Сталина (если по отношению к последнему вообще уместно слово «доверенный»). Эпоха террора при Берия продолжилась, только теперь карательные органы принялись за советскую разведку. Агентов НКВД и ГРУ (военная разведка) отзывали в Москву, «судили» и расстреливали. Те, кто не хотел возвращаться, пытались укрыться на Западе. Некоторым это удалось. Других выслеживали убийцы, посланные из Москвы. «Целью № 1» был Лев Троцкий, «старый большевик», противостоявший Сталину в 20-х годах в споре за власть над Россией и позже высланный из СССР. В 1940 году, когда до него добрался убийца из НКВД, Троцкий проживал в Мексике. Спустя год смерть нашла и первого высокопоставленного сотрудника советских спецслужб, бежавшего на Запад, генерал-майора Вальтера Кривицкого. Он был найден мертвым в отеле «Бэльвю» на Капитолийском холме в Вашингтоне.