Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

Сложилось так, что их скромная обитель, расположенная в пятнадцати минутах ходьбы от лагеря, стала одним из центров, где собирались служаки из «Украинского национального батальона», поначалу лишь переодевавшиеся здесь в штатское, чтобы чувствовать себя свободней при вылазках в город. Затем контингент гостей стал постепенно расширяться: бывали здесь и беглецы из лагеря, которых снабжали одеждой и отправляли в другие более стабильные убежища, а куда они девались потом — никто не вспоминал. Не к чему было запоминать их имена, да и никто их не спрашивал. Самым актуальным делом было доставание, подгонка и перелицовка старой одежды, вечно нужной для «клиентов», как шутливо называли выходцев из лагеря.

Сейчас Елена с Анной подшивали белое подвенечное платье, а Ольга и Тамара распаривали и разглаживали какие-то старые пиджаки и брюки, принесенные не ко времени, чтобы затем аккуратно сложить их в стопку и убрать подальше с глаз: от обысков никто не был застрахован, а ответить на вопрос, зачем двум молодым хозяйкам мужские носильные вещи, — было не просто.

Разговор вился вокруг предстоящей свадьбы. Ольга никак не могла уразуметь происходящего и все удивлялась:

— И в такое время замуж собралась, Ленка?

— Если война, так по-твоему время остановиться должно, — ответствовала за подругу Тамара.

— Кто венчать будет — не знаю, — недослышав вопроса и вынув булавки изо рта, ответила Елена. — У двух священников Леша вчера был, те ни в какую, говорят, документов у жениха толком нет, не можем, говорят, нарушать германские законы. Вся надежда на стариков, привезут масло, мясо, смотришь — и попы дрогнут.

— Тоже в плен пойдут. К нам только, — добавила Анна. Все громко расхохотались.

— Хорошо, я понимаю — свадьба. Это день, два. Неделя, наконец. Как жить дальше? Кругом война, все мы в ее котле варимся. У твоего Леши и бумаг вон нет, одна форма непонятного войска лишь на спине, — гнула свое Ольга.

— Война войной, Оля, а жизнь-то идет. Господи! Да я такого парня встретила, принца настоящего, во сне или в кино видела таких, и чтоб я отказалась от своей судьбы ради этой паршивой войны? Со временем к нашим сами уйдем. Вначале к старикам погостить. Там, в Латгалии, поближе к Белоруссии, народ воюет. Раз Лешка здесь выжил, то и там выдержит. А я рожать там буду. Вот так, — изложила свои замыслы Елена.

— Смелая ты, — покачала головой Ольга.

— Не было бы войны — не встретила бы я своего мальчика красивого, а теперь из-за той же войны от него отказываться и сохнуть? Нет уж, дудки! Любовь одна, и никому, кроме нас двоих, до нее дела нет. Ни войне, ни…

— Ладно, ладно, сдаюсь, — замахала руками Ольга на зардевшуюся от спора Елену.

— Послушай, Тома, — переводя разговор на другую тему, спросила Анна, — твой Шабас точно привезет наших стариков со всем их добром? Время уже, — кивнула она на часы.

— Раз Иван сказал, то сделает. Знаешь, как сейчас поезда ходят? Бесконечно опаздывают. К себе в вагон он их возьмет, и все в порядке будет. Со своим проводником как за каменной стеной, — ответила Тамара.

И точно, в дверь позвонили. Анна бросилась открывать, однако вошел Кириллыч. Он поздоровался, сказал Елене, какая та сегодня красавица, и отозвал в коридор Ольгу.

— Ты что такой озабоченный, случилось что? — спросила она.

— Да. Дьяконова отправили в Саласпилс, — Кириллыч был лаконичен.

— Боже мой! За какие грехи? Он никуда не встревал.

— Все, сволочи, припомнили. Главное же сегодня приключилось. Вот именно за то, что верен был присяге и ни в какие их формирования не лез.

Кириллыч поведал об утреннем представлении на плацу.

— Пойдем в ту комнату, поговорим, — Ольга потащила приятеля.

Вновь затрещал звонок. Вошли Леша Мартыненко и двое мужчин в гражданской одежде: один крепыш с жилистой шеей, похожий на друга Ольги и Кириллыча Федора, второй — светловолосый, молодо выглядевший. Ольга встречала их раньше, но серьезных разговоров с ними, несмотря на все ее желание, вести не приходилось. Крепыша звали Иваном Рагозиным, второго — Петей. Сегодня Ольга и Кириллыч хотели с ними поближе познакомиться и посмотреть, чем они могут помочь их группе.

— А где вы Федора потеряли? — спросила Елена.

— Он забежал колечки забрать, — ответил Леша. Подойдя к невесте, полуобнял ее и, наклонившись к уху, что-то зашептал. Та счастливо засмеялась и поцеловала его.

Ольга залюбовалась парой. Они действительно смотрелись. Хрупкого сложения, гибкий, с серыми глазами с поволокой и широкими длинными бровями Алексей и темная, большеглазая Елена, которую несколько портил лишь тяжелый подбородок, когда она, стараясь быть серьезной, сжимала губы. Но сейчас она была сама радость жизни, хотела быть со своим суженым-ряженым, как звала Алексея младшая сестра Анюта из-за его «опереточной» формы.

Пришедшие прошли во вторую комнату, вскоре к ним присоединился Алексей, оставив сестер и Тамару доканчивать платье. Прибежал Федор, принес обручальные кольца. Все стали их рассматривать.

— Все с тобой, Леха, окольцевали тебя, теперь никуда не сбежишь, — сказал Рагозин.