Слова

Но это тот же ты, сидящий в кипятке внутри себя,

скребущий изнутри пороком истинных желаний.

Растерзанный во тьме,

кровоточащий там на дне,

орущий в луч открытого забрала.

Тому,

на свете, при лучах который,

святой улыбкой облачён;

в шелка одет,

покрыто ложью горе, -

думает счастлив,

– обречён!

Ведь это только вид

и жизнь его лишь внешние черты,

уложенные гладко – мастер в деле,

самообмана и смиренья раб,

что сам себя не знает;

жизнь – затменье!

Закрыты уши – интуиции он враг.

Но это только он снаружи глух;

словами, мыслями других

– потерян!

Он только там

ошибочно решил, что жизнь такая

– как у других!

Но вместо фраз чужих

и кипятка что пьёт нещадно,

сотканного душами других,

своей давно пора испить – она прохладна!

Глотком два мира съединить.

Чем запятая лучше точки

На пороге затменье,

А за ним там отчаянье;

Не пойму я смиренья,

Не любовь к окончаньям;

Каждый день – предложение,

Без оконченой точки;

Запятая – надежда,

Новый день бьётся в строчку.

Мягкий знак – это слабость,

Не решимость, смущенье.

К себе жалость, покорство,

Кротостью укрощенье.

Твёрдый – вера, любовь

И в душе примиренье:

Не отступишь ни разу,

Не наступит смиренье.

Музыка злости

Как-то шумно стало

от человеческой злости,

жизни тихой нам мало

– мы собаки,

бросьте нам кости.

Не хотим тишины

– дайте музыки злости:

крови, криков и боли

озлоблённые горсти.

Цепи

За стенами тут шумно

Я пророка не слышу!.

Стёкла сталью залиты

Я к тому ж и не вижу.

Кресло сбито цепями,

Я сижу – обездвижен.

Рвусь туда и обратно,

Путь надежды мне виден.

Вдох – туда и обратно,

Пока цепи не вырвет!

Нет дороги обратно,

Коли начал держись ей!

Кто однажды собрался,

Проиграв, не получит прощенья;

Ведь однажды начав,

Не отпустит к победе влеченье.

Если миг пораженья

– Снова с волей собрался!

Нет в глазах сожаленья

– Не напрасно старался!

Цепи крепкая штука,

Но пред временем зыбки.

Все преграды земные

Будут шагом разбиты.

Когда цепи упали

– Окислять буду стали!

Немой шум вмиг заткну я

– Отопру эти ставни!

Встану крепко ногами

И назад обращусь я:

«Надоело с цепями!

Никогда не вернусь я!»

Дайте мне больше места!

Своего кресла мало,

Мне в своём доме тесно,

Я ору из окна:

«Дайте мне больше места!»

Жизнь в маленьком мире

Некоторым людям не надо проблем,

Им надо жить в своем маленьком мире:

Дом,

Семья

И никаких проблем;

Проблемы – стресс,

Он невыносимый.

Как стать минималистом

Живу один.

В квартире пусто.

Приправлено пространство тишиной.

Минимализм он в тренде,

Век абстрактного искусства;

Поймёт лишь тот,

Носящий мысль с собой.

Да…

Я!         Живу один

– и мне не грустно!

Так проживу и век другой.

А чтоб в твоей квартире было пусто,

Сначала надо стать наполненным собой.

Романтика прокуренной многоэтажки

Я по обыкновенности живу,

И слышу звук невыносимый:

Сосед сверлит,

На улице гребут –

Устал…

Ремонт невыносимый,

Что дрелью сверлит голову

Годами!

И я б наверх пошёл

И стрельнул в голову,

Крича словами:

Товарищ.

                Звук.

                Закрой!

Что сквозь щели слышно,

Промокшие от влажности сырой,

Прокуренной многоэтажки –

Век приличный!

Смотришь в квартиры

Кто

        Ещё

                живой!!!?

 …

А не поймешь,

Зайду я дважды,

И окроплю пространство тишиной.

Романтика, луна, сидим

Балкон.

Романтика, луна – сидим.

Рука к руке; ладони – держим.

Дыханье, ветер, чувства – мы одни.

Миг, мысли, страсти, запах – вечность!

«Целуй»

Мои колени, звёзды – нежность!

Твои уста, дыханье, взгляд твой – звук!

Мы тишина, ночные волны – ветер,

Двумя телами наполняющий сосуд.

А в аду лишь чёрно-белый шум и мечты о крыльях

Посмотри в мои глаза.

Ты не видишь, что тьма там?

Рвётся из кожи,

Бьётся набатом,

Просит пощады,

Уберечь от людских взглядов;

Души их слабы,

Речи их лживы,

Высокомерия ради

Их жизни носимы…

Взгляд их опасен,

Кровав

И насмешлив,

Как к счету один – становится вежлив;

В людях нету силы

Лишь зверство гормонов,

Прощеньем гонимы

Библейский законов;

Живут словно стая

И думают живы:

Мы люди из рая,

Но к аду гонимы…

Стоим в чернозёме –

Да крыльев в нас нету.

Копаем под землю;

Скупаем билеты.

Живем под землей мы,

В вагоны одеты,

Мечтая о крыльях,

Мы рыскаем в недрах.

Освоив лопату,

О свете забыли;

Темны души лампы, -

Мы не заплатили.

Накинув очки

и замазав их краской;

Две в уши затычки –

Чёрно – белый шум в массы.

Не тянемся к небу,

Во тьму мы уплыли.

О рае забыли –

Мы адом влечимы.

Музыка и голуби

Поигрывая на виолончели в глухом городе,

Музыкант каждый день разрывал своими движениями пространство,

Отправляя по воздуху ноты.

Единственные, кого он собирал вокруг, так это голубей,

Которых сутками напролет, хлебом и надежной на что-то лучшее,

прикармливала местная сумасшедшая.

Давала она надежду и музыканту,

Что на бесплатную еду и мечты, отвлечётся хоть пару человек.

Но он не понимал, что любовь к сложному и прекрасному сродни получению

удовольствия от беззаботной жизни:

Когда, чтобы растрачивать на голубей хлеб,

Тебе не ненужно иметь справку.

Вечером город собирался спать,

А в центре, у памятника свободы,

Так и сидел музыкант и местная сумасшедшая.

Один верил в то, что она там не только ради голубей;