Слова без музыки. Воспоминания

В пору расцвета «Бетлехем Стил» — в 50-е годы ХХ века — ночное небо над этим заводом в Спарроуз-Пойнте, штат Мэриленд, выглядело величественно. На завод я ездил на машине, поселился у родителей на Кларкс-лейн в районе Парк-Хайтс-бульвар. Двадцать пять лет Бен и Ида пытались вырваться из центра Балтимора и теперь наконец-то обосновались почти что в пригороде. Через Балтимор я не проезжал — направлялся на юго-восток прямо в Спарроуз-Пойнт. Сияние в небе, подсвеченном мартеновскими печами, было видно за добрых пятнадцать миль. На заводе железную руду переплавляли и превращали в толстые стальные заготовки — слябы. Вначале ты видел мерцающую дымку, более блеклую, чем утренняя заря, похожую скорее на закат, который обратился вспять и постепенно разливается белым пламенем по ночному небу.

Я работал по скользящему графику, то есть за трехнедельный цикл успевал поработать в разные смены, то с шести утра до двух пополудни, то с двух пополудни до десяти вечера, то с десяти вечера до шести утра. Ночная смена нравилась мне больше всего. Я одалживал родительскую машину — голубую «симку», в девять вечера выезжал из дома, а минут через сорок впереди начинали виднеться мартеновские печи. Это зрелище неизменно меня восхищало. Воздух распирало от света и энергии. Неважно, какая была погода — ясная или пасмурная. Белое каление разгоряченных мартенов было сильнее любой стихии.

Я хотел устроиться в мартеновский цех, но подвернулась совсем другая работа по соседству. В гвоздильном цеху я стал управлять мостовым краном, который ездил по рельсам, прикрепленным к потолку. Моя работа состояла в том, чтобы подцеплять краном емкости, полные гвоздей, взвешивать их на исполинских весах и доставлять к выходу из цеха, где гвозди расфасовывали и снабжали этикетками. В цеху стояли рядами машины, на которые подавалась стальная проволока. Машины с головокружительной быстротой выделывали гвозди. Шум адский, грязь адская: наверно, именно так выглядит настоящая преисподняя.

Система была сдельная, операторам машин платили в соответствии с количеством произведенной продукции. Итак, операторы старались, чтобы машины не простаивали попусту. Работали тут видавшие виды мужчины в возрасте от тридцати до пятидесяти с лишним, приехавшие в поисках высокой зарплаты в Балтимор из Северной и Южной Каролины, Флориды, Алабамы, Луизианы. Спарроуз-Пойнт был первым центром тяжелой промышленности на их пути на север (если, конечно, они не направлялись в Чикаго). Все они были невероятны сильны и трудолюбивы. Про одного — худого, поджарого, жилистого — говорили, что он родом из Флориды и дрался с аллигаторами. Он был молчун, и я не получил от него подтверждения этих слухов, но поверил. Он и ему подобные могли, не отходя от машины, работать без передышки по восемь часов, всю смену напролет. Другой прославился тем, что строил в холмах Мэриленда небольшой охотничий домик исключительно из материалов, которые брал с завода: досок, проволоки, гвоздей и даже разбитых окон. На заводе он был знаменитостью, считался героем.

Должно быть, эти мужчины изумлялись, глядя на меня: щуплый розовощекий мальчик с едва пробивающимися усами, улыбка до ушей. А почему бы мне не радоваться жизни: зарабатывал я меньше, чем они, зато работа у меня была — не бей лежачего. Время от времени начиналась запарка: я взвешивал и учитывал гвозди, произведенные в цеху. Но с этим делом я управлялся за неполный час. А потом — передышка: иногда два часа подряд сидишь и ждешь, пока емкости снова заполнятся.

Несмотря на мой юный возраст, рабочие обращались со мной очень доброжелательно. Наверно, должность весовщика гарантировала мне приветливое отношение всего цеха. Единственная неприятность случилась со мной в первый день работы, когда я случайно зашел в туалет «для цветных». Меня немедленно, в буквальном смысле вышвырнули, неистово гогоча. Но рабочие не проявили при этом какой-то озлобленности или мстительности, а просто от души посмеялись над моей ошибкой. А я, так или иначе, усвоил урок. В целом я неплохо ладил с рабочими в цеху, хотя они совершенно не походили на тех, с кем я имел дело прежде, — на наемных сотрудников Бена и клиентов его магазина. Добрая половина заводских, должно быть, закончили только начальную школу.