Слова через край

Они возобновили работу! (Инстинктивно вскакивает на велосипед и уже готов умчаться.)

Паола. Паоло!

Паоло (в смущении останавливается). Паола!

Девушка садится на раму, и Паоло в отчаянии вертит педали, направляясь обратно к заводу.

Третья сцена: закрытые заводские ворота. Паоло соскакивает с велосипеда. Перед воротами взад-вперед прохаживается Сторож.

Сторож (бурчит себе под нос). Они пришли к соглашению. Три часа назад.

Паоло(в полной растерянности). Массари нас выгонит.

Паола(в отчаянии). Отец меня убьет.

Сторож(жестоко). Так вам и надо. Вы одни бастовали… А возможно, и сделали ребенка…

Паола плачет, уткнувшись головой в плечо Паоло. Но в эту секунду раздается смех. Из-за ограды выходят хозяин, Массари, и группа хохочущих рабочих — они смеются над незадачливой парочкой, которую, очевидно, все поджидали, чтобы сыграть с ними эту шутку.

Массари. Я вас беру обратно.

Все хохочут еще громче, а юноша и девушка, оправившись от растерянности, обнимаются и целуются на виду у всех.

Салони(к Кьяретти). Ну как?

Кьяретти. Мне нравится.

Салони (к Антонио). Ему нравится. Покупаю.

Антонио какое-то мгновение колеблется, потом вновь принимается с воодушевлением стучать на машинке.

(К Кьяретти.) Так приятно видеть его за работой, когда его охватывает вдохновение. Такое чувство, будто сидишь в театре…

Кьяретти между тем быстро просматривает то, что пишет Антонио, потом с довольным видом вытаскивает из кармана газету, протягивает один лист Салони, и оба погружаются в чтение.

Кьяретти (читая газету). «Рим, двенадцатого. Один старик уже много лет, ежедневно в обеденное время, ходил в тратторию „Эсперия“ просить объедки для своей собаки. Только на днях случайно выяснилось, что у старика никогда не было собаки».

Салони (неодобрительно покачав головой). Вчера ко мне домой пришел один человек. «Я голоден», — сказал он, закатывая глаза. Мы ему дали вареную куру. Куру — в полном смысле слова, с ножками, с двумя крылышками. Он тут же принялся ее пожирать. Потом вдруг перестал жевать. И таким любезным голоском попросил: «Щепотку соли, пожалуйста!»

Кьяретти(бросив на Салони понимающий взгляд, продолжает читать). «Наводнение в Калабрии. Тысячи гектаров затоплены. Дома разрушены. Погибло бесчисленное множество голов скота. Имеются жертвы среди населения».

Антонио(будто его ударило электрическим током). Поднимается занавес… Выходит актер и громким голосом говорит о наводнении в Калабрии. Тысячи гектаров затоплены, дома разрушены. Бесчисленное множество голов погибшего скота всплыло на поверхность вод. Человеческие жертвы… Занавес опускается…

Кьяретти(со значением). Это не искусство.

Антонио делает жест, как бы желая сказать: какая жалость!

Достаточно какого-нибудь нюанса, чтобы газетное сообщение заиграло, прямо на лестничной площадке, стало зрелищем. Но все-таки что-то требуется еще. Не думайте, что эти проблемы мне чужды, ведь цензура, в сущности, одно из проявлений вкуса.

Антонио (ободренный, прежним тоном). Я понял. Поднимается занавес. (Кричит.) Наводнение в Калабрии! Тысячи гектаров затоплены, дома разрушены! Бесчисленное множество голов скота всплыло на поверхность вод! Человеческие-е жертвы-ы-ы. (Его завывание постепенно становится более протяжным, словно выражая инфантильный, но вполне сознательный укор.)