Слова, которых нет

– Бред какой-то, – прошептал Ник, и тут до него наконец-то дошло, что женщина, стоявшая перед ним, тоже черно-белая, как и весь участок, как и весь дом, как мебель в нем, как все здесь.

– Простите, – сказал он дрожащим голосом и убежал.

Одна из девяти лириков

– И зачем я только тебя повысил, Ники-малыш. – Мистер Келлерман скомкал листок бумаги со статьей и точным броском отправил его в корзину. – Ты такой же паршивый журналист, как я отец, муж и виолончелист. Тебя не должно быть в статье. Засунь свое «Я» обратно в задницу, чтобы оно больше не выглядывало из твоей черной норки никогда! И перепиши все! Понял?!

– Да, сэр, – ответил Ник, сжав кулаки. На левой руке он носил черную атлетическую перчатку и красный браслет. Из-за этого со стороны казалось, что Ник готов устроить поединок в октагоне.

Но его редактору было плевать на это. Все его внимание было занято бумажным кубком Стэнли, который стоял у него на полке над диваном для посетителей.

Когда грезы мистера Келлермана все-таки развеялись, он заметил, что Элизабет как-то странно смотрит на него.

– А ты чего вылупилась, малышка? – спросил мистер Келлерман.

Элизабет сделала два шага вперед по ковровой дорожке, остановившись возле странного табурета, у которого одна из ножек давно треснула, и протянула правую руку ладонью вверх. На ней что-то лежало.

– Жвачку? – предложила Элизабет.

Мистер Келлерман почесал шлем на своей голове и сказал:

– Эй, Ники-малыш, чего она от меня хочет?

– Возьмите жвачку, сэр, иначе она не уйдет, – ответил Ник.

– Ээ… ладно.

Мистер Келлерман взял жвачку так осторожно и трепетно, как брал клюшку Уэйна Гретцки в молодости после драки, которую сам же и затеял из-за этой клюшки. Но Элизабет не отошла от стола, а ее взгляд все еще был направлен на мистера Келлермана. Она хотела чего-то еще? Тогда мистер Келлерман открыл упаковку и достал вкладыш.

– Любовь – это… развод, алименты и неблагодарные дети, – прочитал он и озадаченно посмотрел на Элизабет.

Она почему-то улыбалась, как будто услышала что-то веселое.

– И где ты только берешь эту жвачку? – спросил мистер Келлерман.

– Никто точно не знает, – ответил Ник. – Но это еще не самый бредовый вкладыш.

– Бред?! Что?! Не говори глупости, Ники-малыш, да если бы мне кто-то раньше дал эту жвачку, то я, может, и не женился бы никогда! Она пророческая!

Ник молча направился к выходу. Элизабет сделала реверанс и поспешила за ним.

– А фотографии классные, – окликнул друзей мистер Келлерман до того, как дверь закрылась.

Элизабет засияла и поклонилась.

Выйдя на улицу, Ник заметил:

– И так всегда, меня ругают, а тебя хвалят.

– О! – воскликнула Элизабет.

– Что?

– Трехлистный клевер.

Элизабет присела возле газона и принялась фотографировать траву.

– Серьезно? – развел руками Ник. – Это не редкость, Элизабет. Он ничем не особеннее миллиарда других клеверов.

– Красивый, – только и сказала Элизабет, а потом встала и пошла за Ником.

Несмотря на палящее солнце, друзья несли с собой зимнюю одежду и обувь, словно готовились к восхождению в горы. Но остановились они не у гор, а у клуба «Рояль» на Тремонт-стрит, где в прошлом проводили немало вечеров, делая репортажи и фотографируя знаменитостей.

Только клуба больше не было. На его месте расположилась лишь черно-белая деревянная сцена, сугробы и мусор, окруженные строительным забором.

– Неплохой был клуб, – с грустью произнес Ник.

– Угу, – согласилась Элизабет.

Друзья с ностальгией смотрели сквозь проем в заборе на заснеженную сцену и молчали. Ведь всего год назад они слушали здесь Джека Уайта. Это был их последний концерт в этом месте, но один из лучших.

– Ладно, – сказал Ник. – Пора заняться делом.

Он вытащил из пакета зимнюю куртку, шарф и обувь.

– Опять будем в снежки играть? – спросила Элизабет, надевая белый пуховик.

– Сколько раз можно повторять, – Ник замотал шарф вокруг шеи. – Мы не играем, мы проводим исследования. Это наука!

Элизабет пожала плечами, а затем совершенно непринужденно перешагнула через границу и оказалась в сумеречной зоне, как называли эти объекты блогеры-конспирологи. Ник проследовал за ней, но в его шаге не было столько же уверенности.

Друзья дошли до лавочки и остановились. Она располагалась совсем недалеко от строительного забора.

«Похоже, до начала стройки или сноса клуба здесь был сквер или будет», – подумал Ник.

Но это было неважно, потому что строительные работы здесь либо не велись, либо были заморожены на неопределенный срок. Ник это понял, еще когда приглядывался к этому месту. Он ни разу не видел здесь людей.

Бросив пакеты с летней обувью на лавочку, друзья отошли в сторону.

– Начнем, – сказал Ник.

Но Элизабет замерла, уставившись на падающую снежинку.

– Соберись, Элизабет. У нас важное дело.

И она нехотя обернулась.

– В прошлый раз мы выяснили, что можем взаимодействовать с предметами из сумеречной зоны, – продолжил Ник.

– Красивый получился снеговик, – заметила Элизабет и указала на него пальцем.

– Но сегодня мы пойдем дальше.

– Слепим подружку для снеговика?

– Нет.

– Дружка?

– Нет.