Слова на букву М (СИ)

   - Я благодарен вам, джентльмены, за заботу обо мне, - обратился Холмс к двум скитальцам, - Но если вы не возражаете против ещё одного великодушного поступка, то разыщите, пожалуйста, - кто-нибудь - доктора Джона Ватсона и позаботьтесь о его безопасности!

   - Я пас: в Богемии большой заказ, - отозвался Тайфер.

   - Я бы сошёл на ближайшей остановке, если ты не против, Джей, - проговорил Дарвел, - Только я не знаю, как выглядит ваш доктор и где он может находиться.

   Холмс было приступил к подробнейшему описанию внешности своего единственного друга - он и из гардероба моего не забыл бы ни шнурка, но Мориарти отрезал:

   - Я против. Шестьдесят процентов вероятности, что Ватсон уже в Англии: я не настолько умён, чтоб игнорировать интуицию...

   - Тогда и нам тоже нужно туда! Во всяком случае - мне.

   - Вам, Холмс, лучше всего в какой-нибудь госпиталь на недельку-другую.

   - Не так уже плохо я себя чувствую.

   - Тогда, может, сыграем?

   Холмс взглянул на клетчатую доску и помрачнел: фигуры располагались вопреки всем правилам: чёрные пешка и король поменялись местами, вместо чёрной ладьи, которая затесалась между белым офицером и белым ферзём, стоял белый конь; чёрный офицер ждал чего-то на F-4.

   - Если вы такой же шахматист, как математик, то могли бы просто сказать: я уже начал верить вам на слово.

   - Белые ваши. Начинайте.

   - Но вы уже сами себе поставили шах - моим конём.

   - Ход в любом случае ваш.

   - А что, если я сейчас возьму вашего короля?

   - Видно, такова его судьба.

   Вкладывая в это движение всю ненависть к сидящему напротив человеку и хаосу, который он представлял, Холмс сжал дрожащими, непослушным пальцами железную головку коня, поднял и, чудом не уронив, сбил им вражеского владыку, а вместе с ним двух пешек. Не успел страждущий игрок вернуть рукам терпимое положение, как противник баз зазрения совести и ума убрал белого коня своим офицером.

   - Без короля нельзя продолжить партию! - на грани истерики запротестовал Холмс.

   - Я попробую.

   - Вы что - идиот!?

   - Хмм! Такие страсти - из-за каких-то болвашек! Ах, конечно! Порядок... Мне рассказывали, что в вашем кабинете стоит такой шкаф с двадцатью шестью выдвижными ящиками, каждый из которой назван той или иной буквой; семь рядов, в каждом - четыре ящика, кроме верхнего, в котором - два. Первый назван "А", второй - "В", третий - "С", четвёртый - "D", пятый вдруг - "Е", потом почему-то "F"...

   - Это алфавит! Неужели не знаете!?

   - Как же, слышал. Но почему я или вы должны ему подчиняться? В нем есть какая-то логика? Первая "А" - она распространённей других букв?

   - Нет...

   - Буква означает фонему; фонема обладает рядом физических характеристик. Это отражено в вашем алфавите?

   - Моём?...

   - Вот индийские филологи перечисляют гласные отдельно от согласных - мне это импонирует. А в древнегерманском своде рун первой какбыбуквой шла "F", за ней - "U", дальше - "Т", и уж только потом - "А". Так с какого перепугу я, гордый потомок саксов и норманнов, стану подчиняться грамотейской причуде финикийцев, которых и след-то простыл!? Чёрта с десять! Плюю я на ваш алфавит, на ваши шахматы и на весь остальной конформизм!

   Холмс подавил в себе нежданный нахлыв симпатии и произнёс с прищуром:

   - Профессор, вы себя разоблачаете: у вас всё же есть научная страсть - пусть не к математике, но к лингвосемиотике. Пляшущие человечки, сабельная М - ваши творения, а на моего брата вы нагло клевещете!

   - Отвяжитесь вы от меня с этими человечками! ... Всякий, кто знает обо мне хоть что-нибудь, в курсе, что - да, я помешан на буквах. И только особо углублённые в тему понимают, что мне, деграданту гениальной ветви, никогда не хватило бы запала на создание особого алфавита, даже под такой примитив, как латиница! Вы видели мой почерк? Вот, полюбуйтесь ещё!: вы давно уже заритесь на мой дневник.

   Над шахматной доской из дрожащей от гнева руки Мориарти пролетела книжечка в обложке из зелёного сафьяна; индийская работа - оценил переплёт Холмс раньше, чем блокнот упал в его пригоршни, причиняя вполне предсказуемую боль. Когда непроизвольные слёзы высохли, вдоль раскрытых страниц (бумага французского производства), покоробленных рейхенбахским водоворотом, вытянулись почти не расплывшиеся (хороший графитовый стержень, опять-таки индийский) вертикальные линии, от которых в разные стороны перпендикулярно отходили чёрточки равной длины, то одиночные, то составляющие группы: от двух до восемнадцати - вправо и до пяти - влево; одна перечёркивала вертикаль.

   - ......... Аа, ну, это ясно, что такое, - модернизированное древнеирландское письмо огам; горизонтальные лини означают звуки, левые - согласные, правые - гласные. С вашего позволения я расшифрую это за час с четвертью, с учётом того, что вы, конечно, перепутали алфавитный порядок букв (ведь число чёрточек отражает порядковый номер литеры).......... С другой стороны, будь там что-нибудь интересное для меня, вы бы это скрыли... Но всё равно займусь, если вы не против: надо держать ум в форме.

   - Пойдёмте лучше в ресторан, - предложил Илай Тайфер.

   - Если угостишь, - отозвался сосед с параллельной полки.