Слова сияния

Потом выронил оба и снова опустился на кровать. А затем забормотал свою странную, неизменную мантру. У Амарама побежали мурашки по спине. Когда он вернулся к Вестнику, тот перестал его замечать.

Он с трудом заставил Вестника подняться и поволок его к карете.

Сзет открыл глаза.

И немедленно зажмурился опять:

– Нет. Я умер. Я умер!

Он ощущал под собой камень. Богохульство. Слышал, как капает вода, чувствовал солнечное тепло на лице.

– Почему я не мертв? – прошептал он. – Я расторг узы с осколочным клинком. Я упал в бурю, не применяя сплетений. Почему же я не умер?

– Ты и впрямь умер.

Сзет снова открыл глаза. Он лежал посреди каменистой пустоши, его одежда была мокрой и рваной. Мерзлые земли? Его трясло от холода, несмотря на солнечное тепло.

Перед ним стоял мужчина в строгом мундире, черном с серебром. Незнакомец с темно-коричневой кожей, как у уроженца земли Макабаки. На правой щеке у него имелось бледное пятно в форме маленького рогатого полумесяца. Он держал одну руку за спиной, а другой что-то засовывал в карман. Какой-то фабриаль? Ярко сияющий?

– Я тебя знаю, – вдруг осознал Сзет. – Где-то я тебя уже видел.

– Верно.

Шинец попытался встать. Поднялся на колени, потом снова сел.

– Как? – спросил он.

– Я ждал, когда ты упадешь на землю, – объяснил незнакомец, – когда ты окажешься сломанным и искалеченным, когда твоя душа разорвется на части и ты будешь безусловно мертв. И тогда я тебя возродил.

– Невозможно.

– Главное, все сделать до того, как умрет мозг. Как утопленника можно вернуть к жизни путем правильной помощи, так и тебя можно восстановить благодаря правильному связыванию потоков. Протяни я еще несколько секунд, разумеется, было бы слишком поздно. Но ты ведь это и так знаешь. Два клинка из тех, что хранятся у твоего народа, позволяют восстановление. Полагаю, ты уже видел, как воскресают недавно умершие.

Голос незнакомца был спокойным, лишенным эмоций.

– Кто ты такой? – спросил Сзет.

– Ты так много времени провел, почитая заповеди твоего народа и твоей религии, а теперь не узнаешь одного из своих богов?

– Мои боги – духи камней, – прошептал Сзет. – Солнце и звезды. Не люди.

– Чушь. Твой народ поклоняется спренам камня, но ты-то их не боготворишь.

Этот полумесяц… Он его узнал, не так ли?

– Ты, Сзет, – продолжил мужчина, – боготворишь порядок. Ты безупречно исполняешь законы своих сородичей. Это привлекло меня, хоть я и беспокоюсь, что эмоции пошли во вред твоей проницательности. Твоей… рассудительности.

Суждение. Правосудие.

– Нин, – прошептал шинец. – Тот, кого здесь называют Наланом или Нэйлом. Вестник справедливости.

Нин кивнул.

– Зачем ты спас меня? – допытывался Сзет. – Разве я мало мук вынес?

– Эти слова – глупость. Не подобает так говорить тому, кто будет моим учеником.

– Я не хочу становиться учеником, – отказался Сзет, свернувшись клубочком на камнях. – Хочу быть мертвым.

– В самом деле? Ты и правда жаждешь этого больше всего? Я могу удовлетворить твое желание, если оно искреннее.

Сзет зажмурился. Во тьме его поджидали крики. Вопли тех, кого он убил.

«Я не ошибся, – подумал шинец. – Я никогда не был неправедником».

– Нет, – прошептал Сзет. – Приносящие пустоту в самом деле вернулись. Я был прав, а мой народ… вот они-то ошиблись.

– Тебя изгнали жалкие люди, неспособные видеть дальше собственного носа. Я открою тебе тропу, где чувства не затмевают истину. Ты вернешься с этим знанием к своему народу и принесешь справедливое возмездие для правителей Шина.

Сзет открыл глаза и посмотрел на Нина:

– Я недостоин.

Вестник склонил голову набок:

– Ты? Недостоин? Я наблюдал, как ты уничтожаешь себя во имя порядка, следил, как ты соблюдаешь свой личный кодекс, когда любой другой на твоем месте сбежал бы или сломался. Я видел, сколь безупречно твое слово. Большинство людей это утратили – а ведь такова единственная подлинная красота в целом мире. Сомневаюсь, что когда-либо мне случалось найти человека, более достойного стать одним из неболомов, чем ты.

Неболомы? Но так назывался орден Сияющих рыцарей.

– Я уничтожил себя, – прошептал Сзет.

– Так и было, и ты умер. Твои узы с клинком были рассечены, все связи – как духовные, так и телесные – распались. Ты переродился. Идем со мной. Пришло время навестить твой народ. Твое обучение начинается сейчас. – Нин повернулся, пошел прочь, и оказалось, что в руке за спиной он держал меч в ножнах.

«Ты переродился». Мог он… мог Сзет переродиться? Мог ли он сделать так, что крики среди теней умолкнут?

«Ты трус», – бросил Сияющий, который владел ветрами. Малая часть Сзета считала это правдой. Но Нин предлагал ему большее. Нечто совсем иное.

Все еще стоя на коленях, Сзет посмотрел вслед Нину:

– Ты прав. Мой народ хранит другие клинки чести, как и тысячи лет до этого дня. Если я должен принести им справедливое возмездие, мне предстоит выйти на бой с противниками, у которых будут осколки и силы.