Слова сияния

Она залезла в карман и достала лист бумаги с картой. Его обратная сторона была чистой. Из другого кармана Шаллан выудила карандаш, который инстинктивно положила туда раньше, и попыталась рисовать на ходу. Невозможно. Салас почти зашел, стало слишком темно. Кроме того, она не могла прорисовывать детали во время движения и без чего-то твердого, что можно было бы подложить под бумагу. Если Шаллан остановится и будет рисовать, не вызовет ли подозрений? Шторма, она так нервничала, что с трудом держала карандаш.

Ей требовалось место, чтобы спрятаться, присесть и сделать хороший набросок. Вроде одного из тех укромных уголков у дверных проемов, мимо которых она прошла в закоулке.

Шаллан начала рисовать стену.

Стену удавалось рисовать и на ходу. Девушка свернула на боковую улицу, из открытой таверны на нее упал свет. Она не обратила внимания на гулкий смех и крики, хотя некоторые из них, казалось, относились к ней, и изобразила на листке простую каменную стену.

Шаллан не представляла, получится ли задуманное, но стоило хотя бы попробовать. Она свернула в другой закоулок, почти споткнувшись о храпящего пьяницу, потерявшего обувь, побежала и через несколько шагов нырнула в дверной проем глубиной в пару футов. Выдохнув оставшийся штормсвет, Шаллан вообразила, как стена, которую она нарисовала, закрывает проем.

Все почернело.

В переулке, и без того темном, теперь она не могла разглядеть вообще ничего. Ни призрачного света луны, ни сияния от залитой светом фонарей таверны в конце улицы. Означало ли это, что ее образ работает? Шаллан прислонилась к двери за спиной, стянув шляпу, чтобы убедиться в том, что ничего из надетого на ней не высовывается через иллюзорную стену. Снаружи, прямо перед нею, послышались легкий скрип сапог по камню и звук, похожий на трущуюся о стену одежду. Потом все стихло.

Шаллан оставалась на месте, застыв и прислушиваясь, но различала только стук своего сердца. Наконец она прошептала:

— Узор. Ты здесь?

— Да, — ответил он.

— Иди посмотри, нет ли где поблизости той женщины?

Он не издал ни звука, когда ушел, а затем вернулся.

— Она ушла.

Шаллан испустила еле сдерживаемый вздох. Взяв себя в руки, она шагнула сквозь стену. Свечение, подобное штормсвету, заполнило ее обзор, и она оказалась снаружи, в переулке. Иллюзия позади слегка заклубилась, как потревоженный дым, но быстро вернула форму.

Имитация оказалась на самом деле очень хорошей. При ближайшем рассмотрении стыки между камнями не вполне совпадали с настоящими, но ночью было трудно разглядеть несоответствия. Только спустя несколько мгновений иллюзия распалась на завитки и испарилась. У Шаллан больше не осталось штормсвета, чтобы ее поддерживать.

— Твоя маскировка исчезла, — отметил Узор.

Рыжие волосы. Шаллан ахнула и немедленно засунула безопасную руку в карман. Темноглазая мошенница, которую обучала Тин, могла ходить полураздетой, но не сама Шаллан. Это просто неправильно.

А еще и глупо, и она это знала, но не могла повлиять на свои чувства. Шаллан немного помешкала и сняла плащ. Без него, со снятой шляпой и изменившимися волосами и лицом, она превратилась в другого человека. Девушка покинула переулок через конец, противоположный тому, куда, как она предполагала, ушла женщина в маске.

Шаллан медлила, пытаясь определить направление. Где особняк? Она попыталась мысленно проследить свой путь, но ей было трудно определить текущее местоположение. Нужно что-то, что она могла видеть. Требовалось какое-то визуальное представление. Она вытащила измятую бумагу и быстро изобразила на карте весь проделанный ранее маршрут.

— Я могу привести тебя обратно в особняк, — сказал Узор.

— Я справлюсь.

Шаллан показала карту и кивнула.

— M-м-м... Это закономерность. Ты ее видишь?

— Да.

— Но не закономерность писем с самопером?

Как же ему объяснить?

— Там были слова. А военный лагерь — это место, которое я могу нарисовать.

Шаллан отчетливо видела изображение обратного пути.

— А... — протянул Узор.

Она вернулась в особняк без происшествий, но не испытывала уверенности ни в том, что замела все следы, ни в том, что никто из прислуги Себариала не видел, как она пересекает двор и забирается в окно. В этом заключалась проблема скрытного передвижения. Если кажется, что все прошло хорошо, часто неизвестно, потому ли это, что ты в безопасности, или потому, что кто-то тебя заметил и просто ничего не сделал. Пока что.

Закрыв ставни и задернув шторы, Шаллан упала на роскошную кровать, глубоко дыша и дрожа.

«Это был самый нелепый поступок, который я когда-либо совершала», — подумала девушка.

И все же она ощущала себя взволнованной, наполненной трепетом. Шторма! Ей понравилось. Напряжение, беспокойство, то, как она избежала возможности быть убитой, даже погоня в конце. Что с ней не так? Когда она пыталась обворовать Джасну, ее тошнило от одной только мысли о краже.

«Я больше не та девочка, — подумала Шаллан, улыбаясь и глядя в потолок. — Уже несколько недель я другой человек».

Она сумеет собрать сведения об этом светлорде Амараме и заработает доверие Мрэйза, чтобы выяснить, что он знает.