Слова сияния

Вместе они обдумывали слова, которые прислала Инадара. Несколько слуг — паршменов — тихо принесли вино и фрукты. Телеб, облаченный в Доспехи, которые Адолин выиграл на дуэли с Эраннивом, наблюдал, сидя с края комнаты, с молотом Осколков на спине и поднятым забралом. Его род когда-то правил Алеткаром. Что он думал обо всем случившемся? Этот человек обычно держал свое мнение при себе.

Адолин вошел в комнату, снимая шлем отца, а вернее, Ренарина.

— Стоило позволить идти тебе, — сказал Адолин. — Не было никакой ловушки. Возможно, тебе бы удалось с ней договориться.

— Это народ, который убил моего брата в ту же ночь, в которую подписал с ним договор, — ответил Далинар, изучая карты на столе. — Похоже, они совсем не изменились с того дня. Ты отлично справился, сын, мы узнали все, что нам нужно.

— Правда? — спросил Адолин, подходя к столу со шлемом под мышкой.

— Да, — произнес Далинар, поднимая взгляд. — Мы узнали, что они не согласны на перемирие несмотря ни на что. Моя совесть чиста.

Адолин взглянул на разостланные карты.

— Что здесь? — спросил он, обратив внимание на символы, обозначающие передвижения войск. Все они были направлены вглубь Разрушенных равнин.

— План атаки, — тихо пояснил Далинар. — Паршенди не собираются с нами договариваться, и они задумали что-то грандиозное. То, что изменит войну. Пришло время нанести удар прямо по ним и закончить эту войну, так или иначе.

— Отец Штормов! А если нас окружат там, на равнинах?

— Мы возьмем с собой всех, — произнес Далинар, — всю нашу армию и всех кронпринцев, которые присоединятся ко мне. Преобразователей для создания еды. Паршенди не смогут окружить такое большое войско, а если и смогут, не важно. Мы сможем им противостоять.

— Мы можем выдвигаться сразу после последнего сверхшторма перед Плачем, — сказала Навани, записывая какие-то числа на краю карты. — Сейчас Ясный год, поэтому несколько недель будут лить постоянные дожди, но никаких сверхштормов. Так что мы не попадем в шторм на равнинах.

А еще они окажутся на Разрушенных равнинах одни всего за несколько дней до даты, нацарапанной на стенах и на полу.

...По спине Адолина побежали мурашки.

— Мы должны разбить их до наступления той даты, — тихо произнес Далинар, изучая карты. — Сорвать их планы до того, как закончится отсчет. — Он посмотрел на Адолина. — Мне нужно, чтобы ты больше бился на дуэлях. В поединках высокого уровня, настолько высокого, насколько возможно. Выиграй для меня Осколки, сын.

— Завтра я сражаюсь с Элитом, — ответил Адолин. — После него у меня есть планы на следующую цель.

— Хорошо. Чтобы преуспеть на равнинах, нам понадобятся Носители Осколков. И верность как можно большего числа кронпринцев, которые последуют за мной. Постарайся сражаться с Носителями Осколков из фракции, верной Садеасу, и побей их как можно более зрелищно. Я обращусь к нейтральным кронпринцам и напомню им об их клятвах исполнить Пакт мщения. Если мы отнимем Осколки у тех, кто следует за Садеасом, и используем их, чтобы закончить войну, это поможет доказать то, о чем я говорил все время. Единство — путь к величию алети.

Адолин кивнул.

— Я сделаю все возможное.

ГЛАВА 52. В небо

В силу мистической природы Видящих Истину никто из состоявших в ордене никогда не говорил и не писал о том, чем они занимались. Этим и обусловлено разочарование тех, кто наблюдал со стороны их чрезмерную скрытность. Они не были склонны к объяснениям, и в случае разногласий по поводу Корберона их молчание — признак не чрезмерного презрения, а скорее чрезмерного такта.

«Слова сияния», глава 11, страница 6

Наступила ночь. Каладин шагал вдоль Разрушенных равнин, проходя мимо скоплений сланцекорника и лоз, вокруг которых мельтешили спрены жизни, похожие на пылинки. После вчерашнего сверхшторма в низинах все еще оставались лужи, полные крэма для пирующих в них растений. Слева до Каладина доносились звуки оживленного военного лагеря. Справа... тишина. Только бесконечные плато.

Когда он был мостовиком, солдаты Садеаса не останавливали его, если он гулял этой тропой. Что ждало людей снаружи, на равнинах? Садеас ставил охрану на краю лагерей и у мостов, чтобы рабы не могли сбежать.

Что ждало людей снаружи? Ничего, кроме избавления в глубине ущелий.

Каладин повернулся и побрел вдоль одного из них, мимо солдат, охраняющих мосты, и факелов, чей огонь дрожал на ветру. Ему отсалютовали.

«Туда», — подумал он, пробираясь к конкретному плато.

Военный лагерь слева отбрасывал достаточно света, чтобы он видел, куда идет. На краю плато Каладин подошел к месту, где встретил королевского Шута той ночью, много недель назад. То была ночь решений, ночь перемен.