Слова сияния

Отец поднял Шаллан на руки, и она почувствовала, как ее кожа съеживается. Нет. Нет, его любовь не настоящая. Монстра нельзя любить. Монстра, который убивал и лишал жизни. Нет.

Она не могла двигаться.

— В вое шторма теплый ветер защитит тебя. Стонет буря, но напрасно. Спи, мое дитя...

Отец пронес Шаллан над трупом женщины в белом. Крови на ней виднелось совсем немного. Зато мужчина истекал ею. Мать лежала лицом вниз, и Шаллан не видела ее глаз. Этих жутких глаз.

Шаллан почти получилось убедить себя, что колыбельная была концом страшного сна. Что вокруг стояла ночь, а она проснулась в криках, и отец пытался ее убаюкать...

— Свет кристаллов негасимый вспыхнет на ладошке, прочь прогонит все невзгоды, спать уложит крошку.

Они прошли мимо отцовского сейфа в стене. Он сиял так ярко, что свет проходил сквозь щели в запертой дверце. Внутри находился монстр.

— Эту песню я с любовью каждый раз пою. Засыпай, малютка, сладко, баюшки-баю.

С Шаллан на руках отец вышел из комнаты и оставил мертвые тела за дверью.

Карта южной части Замерзших земель

ГЛАВА 11. Иллюзия восприятия

Но, по понятным причинам, мы сосредоточили свое внимание на Садеасе. Предательство было еще свежо, и я видела его следы каждый день, когда проходила мимо пустующих казарм и скорбящих вдов. Все мы знали, что Садеас не станет просто гордо отдыхать после бойни. Грядет нечто большее.

Из дневника Навани Холин, джесесач, 1174 г.

Шаллан очнулась практически сухой, лежа на шероховатой скале, поднимающейся из океана. Волны плескались у ее ног, но она едва чувствовала их из-за онемения. Девушка застонала, подняв щеку от мокрого гранита, и увидела сушу, о которую с низким ревом бился прибой. По другую сторону простиралось лишь бескрайнее синее море.

Шаллан замерзла, и голова пульсировала так, будто ею неоднократно ударяли о стену. Но она выжила. Каким-то образом она выжила. Шаллан подняла руку, стирая засохшую соль, вызывавшую зуд на лбу, и разразилась сухим кашлем. Волосы прилипли к лицу, а платье испачкалось от воды и водорослей, прибившихся к скале.

«Как?..»

Потом она увидела его. Большая коричневая раковина в воде, почти невидимая, плывущая в сторону горизонта. Сантид.

Шаллан неуверенно поднялась, цепляясь за выступ скалы. Ошеломленная, она наблюдала за созданием, пока то не исчезло.

Рядом с ней что-то жужжало. Узор принял свою обычную форму на поверхности вспененного моря, полупрозрачный, как если бы сам был маленькой волной.

— Выжил ли...

Шаллан откашлялась, прочистив горло, застонала и осела на скалу.

— Выжил ли кто-нибудь еще?

— Выжил? — переспросил Узор.

— Другие люди. Моряки. Удалось ли им спастись?

— Не уверен, — ответил Узор своим жужжащим голосом. — Корабль... исчез. Всплеск. Ничего не видел.

— Сантид. Он спас меня.

Откуда он знал, что делать? Были ли они разумными? Неужели можно каким-то образом взаимодействовать с ним? И не упустила ли она эту возможность...

Шаллан чуть не рассмеялась, осознав, в каком направлении двигались ее мысли. Она почти утонула, Джасна мертва, экипаж «Удовольствия ветра», скорее всего, убит или стал добычей моря! Вместо того чтобы их оплакивать или удивляться своему спасению, она погрузилась в научные размышления?

«Вот чем ты занимаешься, — обвинила какая-то глубоко похороненная часть ее разума. — Уводишь себя в сторону. Отказываешься думать о вещах, которые тебя беспокоят».

Но именно так ей удалось выжить.

Шаллан обхватила себя руками, чтобы согреться на каменном насесте, и уставилась в океан. Ей нужно взглянуть правде в глаза. Джасна мертва.

Джасна мертва.

Шаллан чувствовала, что готова расплакаться. Настолько яркая, удивительная женщина, которой просто... не стало. Джасна пыталась всем помочь, защитить целый мир. И за это ее убили. Внезапность произошедшего потрясла Шаллан, поэтому она сидела, дрожащая и замерзшая, и просто смотрела на океан. Ее разум онемел так же, как ступни.

Убежище. Ей требовалось убежище... любое. Мысли о моряках, об исследовании Джасны, эти мысли не были первостепенными. Шаллан выбросило на практически необитаемый берег в местах, где ночью царил холод. Пока она сидела, начался отлив, и расстояние по воде от ее камня до берега стало уже не таким большим, как раньше. Удачно, ведь она не умела как следует плавать.

Шаллан заставила себя двигаться, хотя поднять руки или ноги оказалось не легче, чем ворочать упавшими стволами деревьев. Заскрипев зубами, она соскользнула в воду. До сих пор чувствовался жалящий холод. Значит, она не совсем окоченела.

— Шаллан? — позвал Узор.

— Мы не можем сидеть здесь вечно, — ответила она, держась за скалу и полностью погружаясь в воду.