Слова сияния

Один человек, невысокий парень со шрамом на лице и повязкой на глазу, кивнул.

— Я бы не против начать заново, — пробормотал он. — Шторма, было бы неплохо!

— Однажды я спас жизнь женщине, — сказал другой — высокий, лысый мужчина в возрасте за сорок. — Несколько недель чувствовал себя героем. Тосты в таверне. Тепло. Бездна! Мы погибаем здесь!

— Мы сбежали от их притеснений! — проревел Ватах.

— И что мы сделали с нашей свободой, Ватах? — спросил мужчина из заднего ряда группы.

В последовавшем молчании Шаллан слышала только крики о помощи.

— Шторм побери, я иду! — сказал невысокий мужчина с повязкой на глазу и побежал вверх по склону.

Другие снялись с места и последовали за ним. Не успела Шаллан повернуться, как почти вся группа бросилась вперед. Блут стоял на повозке, его потрясенное лицо виднелось в свете проносимых мимо факелов. Затем он завопил, спрыгнул со своего места и с высоко поднятой дубинкой присоединился к дезертирам, направляющимся в битву.

Шаллан осталась с Ватахом и еще двумя мужчинами, которые остолбенели от происшедшего. Скрестив руки на груди, Ватах едва слышно выдохнул:

— Идиоты, все до одного.

— Они не идиоты, если хотят быть лучше, чем есть, — сказала Шаллан.

Он фыркнул, оглядев ее. Шаллан немедленно ощутила вспышку страха. Несколько минут назад этот человек был готов ее ограбить и, возможно, даже хуже. Ватах не двинулся к ней, хотя теперь, когда исчезло большинство факелов, его лицо выглядело еще более угрожающим.

— Кто ты? — спросил он.

— Шаллан Давар.

— Ну, светлость Шаллан, — сказал он, — надеюсь, что, в твоих же интересах, ты сможешь сдержать слово. Пошли, ребята. Посмотрим, сможем ли мы сохранить жизнь тем дуракам.

Он ушел с теми, кто остался позади, и полез вверх по холму навстречу сражению.

Шаллан стояла одна в ночи, тихо дыша. Штормсвета не осталось, она использовала его весь. Ее ноги больше не болели так сильно, но она чувствовала себя измученной, опустошенной, как проколотый бурдюк. Шаллан подошла к повозке и прислонилась к ней, сгорбившись, а затем сползла на землю. Откинув голову, девушка посмотрела в небо. Вокруг нее появилось несколько спренов усталости — маленькие вихри пылинок, крутящиеся в воздухе.

Салас, первая луна, расположилась фиолетовым диском в центре скопления ярких белых звезд. По-прежнему доносились крики и шум сражения. Будет ли достаточно дезертиров? Она не знала, как много там бандитов.

Шаллан была бы бесполезной в битве, только мешала бы. Она зажмурилась, поднялась на сидение и достала свой альбом с набросками. Под звуки сражения и крики умирающих девушка набросала глифы для молитвы о надежде.

— Они прислушались, — прогудел Узор с ней рядом. — Ты их изменила.

— Не могу поверить, что это сработало, — ответила Шаллан.

— А... Ты хорошо лжешь.

— Нет, это было образное выражение. Кажется невероятным, что они в самом деле меня послушались. Закоренелые преступники.

— Ты ложь и правда, — сказал Узор тихо. — Они изменились.

— Что это значит?

Было тяжело рисовать при одном только свете Саласа, но Шаллан делала все возможное.

— Раньше ты говорила об одной волне, — ответил Узор. — Ткачество светом, сила света. Но у тебя есть кое-что еще. Трансформация.

— Преобразование? — спросила Шаллан. — Я никого не преобразовала.

— М-м-м-м. Тем не менее ты их изменила. Тем не менее. М-м-м-м.

Шаллан закончила молитву и, подняв ее, заметила, что предыдущая страница вырвана из альбома. Кто это сделал?

Шаллан не могла сжечь молитву, но она не думала, что Всемогущий будет возражать. Девушка прижала молитву к груди и закрыла глаза, ожидая, пока крики внизу стихнут.

ГЛАВА 21. Пепел

Посредничества форма для мира была,

Обучения и утешения.

С приходом богов применение нашла

Во лжи и опустошении.

«Песнь перечислений» слушающих, строфа 33

Шаллан закрыла глаза Блута, не глядя на рваную рану в его животе, в которой виднелись внутренности. Вокруг нее рабочие спасали из лагеря все, что могли. Люди стонали, хотя некоторые из стонов обрывались, когда Ватах приканчивал бандитов одного за другим.

Шаллан его не останавливала. Он безжалостно выполнял свой долг и не смотрел на нее, проходя мимо.

«Ватах думает, что он сам и его люди легко могли оказаться на месте тех бандитов, — подумала Шаллан, снова опуская взгляд на подсвечиваемое огнями лицо Блута. — Что отделяет героев от злодеев? Один ночной разговор?»

Блут стал не единственной жертвой нападения. Ватах потерял семерых солдат. Они убили почти вдвое больше бандитов. Обессиленная Шаллан поднялась на ноги, но помедлила, увидев что-то торчащее из куртки Блута. Она наклонилась и расстегнула ее.

Во внутреннем кармане лежал сделанный ею набросок. Тот самый, на котором она изобразила Блута не таким, каким он был, а каким бы, согласно ее воображению, мог стать. Солдатом в армии, в новенькой униформе. Со взглядом, устремленным вперед, а не, как обычно, вниз. Героем.