Слова сияния

Клинок Осколков снова скользнул Адолину в руку, слишком легкий для своего размера. Принц всегда чувствовал некую силу, когда держал его. Никогда раньше Адолин не ощущал себя беспомощным в Осколках. Даже когда был окружен паршенди, даже когда определенно должен был умереть, он все равно чувствовал силу.

Куда подевалось это ощущение теперь?

Он развернулся и метнул оружие, сосредотачиваясь, как учил его Зейхел годы назад, посылая четкую команду Клинку — представляя, что он хотел, чтобы тот сделал. Не исчезая, Клинок полетел вперед, поблескивая и вращаясь в воздухе, а затем воткнулся по рукоять в один из камней. Адолин выпустил из легких задержанный воздух. Наконец-то. Он отпустил Клинок, и тот превратился в туман, который вытек подобно крошечной реке из оставленного отверстия.

— Идем, — сказал он своим телохранителям, подобрав шлем, и направился к военному лагерю.

Как и следовало ожидать, край кратера, являвшийся лагерной стеной, был больше всего выветрен здесь, с восточной стороны. Лагерь расположился так, будто расплескалось содержимое разбитого яйца черепахи, и спустя годы даже начал сползать вниз, на ближайшие плато.

Из этого оползня цивилизации появилась довольно странная процессия. Община ардентов, одетых в мантии, пела в унисон. Их окружали паршмены, которые несли большие шесты, направленные вертикально вверх, как копья. Между шестами мерцала шелковая ткань, добрых сорока футов[32] шириной, слегка колеблясь на ветру и скрывая что-то в центре.

«Преобразователи?»

Но они обычно не выходили днем.

— Ждите здесь, — сказал Адолин телохранителям и побежал к ардентам.

Трое мостовиков повиновались. Если бы с ними был Каладин, он бы настоял на том, чтобы последовать за Адолином. Может быть, парень действовал, исходя из своей странной должности. Почему отец поставил темноглазого солдата вне командной структуры? Адолин относился ко всем людям с уважением и честью, независимо от цвета глаз, но Всемогущий поставил некоторых во главе, а других — им в подчинение. Просто таков естественный порядок вещей.

Паршмены, несущие шесты, проследили, как приближается Адолин, а затем опустили взгляды к земле. Ближайшие арденты позволили принцу пройти, хотя выглядели встревоженно. Адолину разрешалось встречаться с преобразователями, но его визиты не поощрялись.

Внутри временной шелковой комнаты Адолин обнаружил Кадаша — одного из главных ардентов Далинара. Высокий мужчина когда-то был солдатом, о чем свидетельствовали шрамы на его голове. Он разговаривал с ардентами в кроваво-красных мантиях.

Преобразователи. Этим словом обозначали и людей, которые практиковали искусство, и фабриалы, которые они использовали. Кадаш к ним не относился. Он носил стандартные серые одеяния вместо красных, его голова была выбрита, на лице выделялась квадратная бородка. Кадаш заметил Адолина и после мгновенного колебания склонил голову в приветствии. Как и все арденты, Кадаш формально являлся рабом.

Внутри находилось пятеро преобразователей. Каждый стоял, прижав правую руку к груди, демонстрируя искрящийся фабриал на тыльной стороне ладони. Один из ардентов взглянула на Адолина. Отец Штормов! Его взгляд казался не совсем человеческим, уже нет. Длительное применение фабриала изменило глаза ардента, и они сверкали, словно сами были драгоценными камнями. Кожа женщины затвердела и стала похожей на камень, гладкая, с мелкими трещинками. Как будто человек превратился в живую статую.

Кадаш поспешил к Адолину.

— Светлорд, — сказал он. — Мне не сообщили, что вы придете с проверкой.

— Я пришел не с проверкой, — ответил Адолин, с неловкостью взглянув на преобразователей. — Просто удивлен. Разве вы обычно не занимаетесь своими делами ночью?

— Мы больше не можем себе этого позволить, светлорд, — проговорил Кадаш. — Слишком много запросов на преобразователи. Здания, пища, удаление отходов... Чтобы удовлетворить их все, нам потребуется начать обучение нескольких ардентов для каждого фабриала, а затем запустить их в работу в несколько смен. Ваш отец одобрил такой подход в начале недели.

Его слова привлекли взгляды нескольких ардентов в красных мантиях. Что они думали об обучении других людей на своих фабриалах? Практически чужеродные выражения лиц казались непроницаемыми.

— Ясно, — сказал Адолин.

«Шторма, мы слишком сильно полагаемся на эти штуки».

Все говорили о Клинках Осколков и Доспехах Осколков и их преимуществах в войне. Но, честно говоря, именно странные фабриалы — и зерно, которое они создавали, — позволяли войне проходить так, как она проходила.

— Можем ли мы продолжать, светлорд? — спросил Кадаш.

Адолин кивнул, и Кадаш отошел к пятерым ардентам, отдав несколько кратких команд. Он говорил быстро и нервно. Было странно видеть обычно спокойного и невозмутимого Кадаша таким. Преобразователи на всех оказывали подобное влияние.