Слова сияния

— Помогает, если ты сумасшедший. Пошли. Я все еще полагаю, что мы немного стеснены во времени...

Она заспешила дальше по ущелью. Каладин остался стоять, чувствуя себя опустошенным. И странным образом очистившимся.

Ему снова следовало почувствовать себя идиотом. Он еще раз проделал все то же самое — наговорил ей, насколько простой была ее жизнь, в то время как она столько скрывала внутри. Однако на этот раз он не испытывал подобного чувства. Ему казалось, что он понял. Что-то. Он не знал, что именно. Просто в ущелье стало немного светлее.

«Тьен всегда влиял на меня так же... — подумал Каладин. — Даже в самый темный из дней».

Он простоял так долго, что оборцветы вокруг снова раскрыли свои широкие, похожие на веер, листовидные отростки с прожилками и запестрели всеми оттенками оранжевого, красного и фиолетового. Наконец мостовик побежал за Шаллан, напугав растения, и они захлопнулись.

— Думаю, — сказала она, — нам стоит сосредоточиться на позитивной стороне нашего пребывания в этих ужасных ущельях.

Шаллан посмотрела на него с намеком. Каладин промолчал.

— Давай же, — проговорила она.

— У меня... такое чувство, что лучше не давать вам повод.

— Тогда не удастся позабавиться.

— Что ж, вскоре на нас обрушится наводнение, вызванное сверхштормом.

— И мы сможем сполоснуть нашу одежду, — ухмыльнулась девушка. — Видишь! Позитивный момент.

Каладин фыркнул.

— А, снова тот ворчливо-фыркающий диалект мостовиков, — заметила она.

— Я имел в виду, что если до нас и доберется вода, то хотя бы частично смоет вашу вонь.

— Ха! Почти забавно, но ты не заработал очков. Я уже упоминала, что из нас двоих отличаешься зловонием ты. Повторное использование шуток строго запрещено, нарушителя окунут в сверхшторм.

— Ну, ладно, — ответил Каладин — Хорошо, что мы здесь, внизу, потому что сегодня у меня ночное дежурство. Теперь я его пропущу. Все равно что получить выходной.

— Чтобы пойти поплавать, не меньше!

Он улыбнулся.

— Я, — объявила Шаллан, — рада, что я здесь, внизу, потому что наверху солнце светит слишком ярко, и я бы обгорела, будь я без шляпы. Гораздо лучше находиться в сырых, темных, вонючих, покрытых плесенью, с потенциальной угрозой для жизни глубинах. Никаких солнечных ожогов. Только чудовища.

— Я рад, что я здесь, внизу, потому что, по крайней мере, упал я, а не кто-то из моих людей.

Шаллан перепрыгнула через лужу и смерила его взглядом.

— У тебя не слишком хорошо получается.

— Прошу прощения. Я имел в виду, что рад находиться здесь, внизу, потому что, когда мы выберемся, все будут считать меня спасшим вас героем.

— Уже лучше. Не считая того факта, что, как мне кажется, это я тебя спасаю.

Каладин взглянул на ее карту.

— Очко в вашу пользу.

— Я, — заметила Шаллан, — рада оказаться здесь, внизу, потому что мне всегда было интересно, как себя чувствует кусок мяса, путешествуя по пищеварительной системе, а ущелья напоминают кишечник.

— Надеюсь, вы несерьезно.

— Что? — Она казалась шокированной. — Конечно нет. Фу.

— На самом деле вы старались чересчур усердно.

— Это помогает мне оставаться сумасшедшей.

Каладин взобрался на большую кучу мусора и предложил руку, чтобы помочь.

— Я счастлив быть здесь, — сказал он, — потому что ущелья напоминают мне о том, как удачно я освободился из армии Садеаса.

— Вот как, — произнесла Шаллан, ступив на вершину кучи рядом с ним.

— Его светлоглазые посылали нас сюда, вниз, собирать имущество павших, — пояснил Каладин, соскальзывая с другой стороны. — И не слишком много платили нам за усилия.

— Трагично.

— Можно сказать, — произнес он, когда она спускалась с кучи, — что мы получали столько, что немудрено было пропасть.

Он усмехнулся ей.

Шаллан вскинула голову.

— Пропáсть, — повторил мостовик, обведя рукой всю глубину ущелья, в котором они находились. — Понимаете? Пропáсть-прóпасть...

— О, шторма, — ответила Шаллан. — Ты же не думал, что такое действительно будет считаться. Ужасная шутка!

— Я знаю. Сожалею. Моя мать была бы разочарована.

— Ей не нравились игры со словами?

— Нет, она их любила. Просто разозлилась бы, узнай, что я пытаюсь играть в них, когда ее нет рядом, чтобы она могла надо мной посмеяться.

Шаллан улыбнулась, и они продолжили идти бодрым шагом.

— Я рада, что мы здесь внизу, — промолвила она, — потому что теперь Адолин страшно волнуется за меня, так что, когда мы вернемся, он будет в восторге. Возможно, даже позволит мне поцеловать его прилюдно.

Адолин. Точно. У Каладина испортилось настроение.

— Возможно, нам следует остановиться, чтобы я смогла подрисовать карту, — сказала Шаллан, с хмурым видом посмотрев на небо. — И ты сможешь еще немного покричать нашим потенциальным спасителям.

— Полагаю, что так, — ответил Каладин, когда она устроилась поудобнее, чтобы заняться картой. Он сложил руки ковшиком. — Эй, наверху? Кто-нибудь? Мы здесь, внизу, и заняты игрой в скверные каламбуры. Пожалуйста, спасите нас от себя самих!

Шаллан хихикнула.

Каладин улыбнулся и вздрогнул, когда действительно услышал сзади какое-то эхо. Неужели голос? Или... Подождите-ка...