Слова сияния

— Скорее всего, нет, — признала Джасна. — Хотелось посмотреть, насколько ты согласна подчиняться мне. В этот раз.

Шаллан сникла и подавила желание напомнить о том, что раньше, когда она была прилежной и покорной ученицей, Джасна не раскрывала и близко столько тайн, сколько теперь.

— Так что же оно такое? То... место.

— На самом деле это не какое-то определенное место, — проговорила Джасна. — Не в том смысле, в котором мы обычно думаем о месте. Шейдсмар здесь, везде вокруг нас, прямо сейчас. Все вещи существуют там в какой-либо форме так же, как они существуют здесь.

Шаллан вздохнула.

— Я не...

 Джасна подняла палец, чтобы заставить ее замолчать.

— Все вещи состоят из трех частей: души, тела и разума. То место, которое ты увидела, Шейдсмар — то, что мы называем когнитивной реальностью, — место разума. Все, что ты видишь вокруг, относится к физическому миру. Ты можешь дотронуться до него, увидеть его, услышать его. Таким образом твое физическое тело воспринимает мир. В свою очередь, Шейдсмар — это способ, который использует твоя когнитивная часть — твоя бессознательная часть — для познания мира. С помощью скрытых чувств, относящихся к той реальности, ты делаешь интуитивные шаги в логике и формируешь надежду. Скорее всего, с помощью этих дополнительных чувств ты, Шаллан, творишь искусство.

Вода плеснула в нос корабля, пересекшего гребень волны. Шаллан вытерла каплю соленой воды со щеки, пытаясь со всех сторон обдумать сказанное Джасной.

— Для меня это практически не имеет никакого смысла, ваша светлость.

— Надеюсь, что так, — сказала Джасна. — Я провела шесть лет, исследуя Шейдсмар, и до сих пор с трудом понимаю, что он из себя представляет. Мне придется сопровождать тебя несколько раз, прежде чем ты сможешь понять, хотя бы немного, настоящее значение этого места.

 Джасна скривилась от подобной мысли. Шаллан всегда удивлялась, когда замечала ее явные эмоции. Эмоции были чем-то, вызывающим ощущение близости, чем-то человеческим. У Шаллан мысленный образ Джасны Холин больше походил на почти божественный. Если подумать, странный способ относиться к убежденной атеистке.

— Послушай меня, — сказала Джасна. — Мои собственные слова выдают мое невежество. Я сказала тебе, что Шейдсмар не является каким-то определенным местом, и в следующую секунду я называю его таковым. Я говорю о его посещении, хотя он всегда вокруг нас. В нашем языке просто нет подходящих терминов, чтобы его обсуждать. Давай я попробую объяснить по-другому.

 Джасна встала, и Шаллан поспешила за ней. Они прошли вдоль борта корабля, ощущая, как палуба раскачивается под ногами. Моряки уступали Джасне дорогу, торопливо кланяясь. Они смотрели на нее с таким же почтением, как смотрели бы на короля. Как она это делала? Как контролировала окружающих, не делая, как казалось, совсем ничего?

— Загляни в океан, — сказала Джасна, когда они дошли до носа. — Что ты видишь?

Шаллан остановилась у бортика и уставилась на синие, пенящиеся волны. Здесь, на носу, она видела высоту волн. Бескрайний простор, раскинувшийся не только вширь, но и вглубь.

— Я вижу бесконечность, — сказала Шаллан.

— Слова художника, — проговорила Джасна. — Корабль плывет по неизведанным глубинам. Под этими волнами находится шумный, яростный, невидимый мир.

 Джасна наклонилась вперед, схватившись за бортик одной открытой рукой и второй, покрытой безопасным рукавом. Она посмотрела вдаль. Не в глубины и не на землю, виднеющуюся в отдалении и с северной, и с южной сторон, а на восток. Туда, откуда приходили шторма.

— Существует целый мир, Шаллан, — продолжила принцесса, — которого наш разум касается только поверхностно. Мир глубоких, абсолютных мыслей. Мир, созданный глубокими, абсолютными мыслями. Видя Шейдсмар, ты погружаешься в его глубины. В каком-то смысле это чужое для нас место, но в то же время мы формируем его. С некоторой помощью.

— Что мы делаем?

— Что представляют собой спрены? — спросила Джасна.

Вопрос застал Шаллан врасплох, но теперь она уже привыкла к требующим размышлений вопросам Джасны. Она поразмыслила некоторое время и сформулировала ответ:

— Никто не знает, что представляют из себя спрены, хотя у многих философов есть разные мнения на...

— Нет, — перебила Джасна. — Что они такое?

— Я...

Шаллан подняла взгляд на пару спренов ветра, крутящихся в воздухе. Они выглядели как крошечные ленты света, мягко сияющие, танцующие один вокруг другого.

— Они — воплощенные идеи.

 Джасна обернулась к ней.

— Что? — спросила Шаллан, подпрыгнув. — Я не права?

— Нет, — ответила Джасна. — Ты права.

Принцесса сощурилась.