Слова сияния

Шаллан в отчаянии рванулась к поверхности. Вначале ей в голову пришла неопределенная идея выплыть и освободить моряков, если они были связаны. Однако теперь она поняла, что неплохо спастись хотя бы самой.

Что-то обвилось вокруг ее ноги, будто ожила сама темнота.

И потащило Шаллан в глубину.

ГЛАВА 8. Ножи в спины. Солдаты в бой

Я не стремлюсь использовать свое горе как оправдание, но это все объясняет. Люди ведут себя странно, столкнувшись с неожиданной потерей. Хотя Джасна какое-то время находилась далеко, ее потеря стала как раз неожиданной. Я, как и многие, считала ее бессмертной.

Из дневника Навани Холин, джесесач, 1174 г.

Знакомое поскрипывание древесины переползающего через пропасть моста. Топот ног в унисон, сначала гулкий звук по камню, затем глухие удары ботинок о дерево. Отдаленные окрики разведчиков, сообщающие, что впереди все чисто.

Звуки бега по плато были знакомы Далинару. Раньше он тосковал по этим звукам. Между забегами он испытывал нетерпение, страстно желая убивать паршенди Клинком, зарабатывать богатство и признание.

Заслугами на ратном поле тот Далинар стремился заглушить стыд — стыд за то, что валялся в пьяном забытьи, пока его брат сражался с наемным убийцей.

Окружающая обстановка на плато не отличалась разнообразием: голые скалистые утесы, располагающиеся на однородной, унылой на всем своем протяжении, каменистой поверхности, на которой лишь изредка попадались группы закрытых камнепочек. Но даже их, как подразумевало название, можно было спутать с камнями. Больше ничего вплоть до самого горизонта, и все, принесенное с собой, все человеческое, затмевалось необъятностью этих бесконечных, растрескавшихся равнин и смертельных ущелий.

С годами забеги на плато превратились в набор механических действий. Марш под белым солнцем, похожим на расплавленную сталь. Пересечение ущелья за ущельем. В конечном счете они стали чем-то менее долгожданным и более обязательным. Да, ради отмщения Гавилара и ради славы, но главным образом потому, что они — и враг — находились здесь. Они просто делали то, что делали.

На плато царили запахи великого спокойствия: раскаленный камень, высохший крэм, прилетающие издалека ветра.

С недавнего времени Далинар стать питать к забегам на плато отвращение. Легкомысленная трата жизни. Их смысл заключался не в исполнении Пакта мщения, а в алчности. Множество гемсердец появлялось на соседних плато, их было удобно извлекать, но алети ими не удовлетворялись. Требовалось забираться подальше, навстречу сражениям, за которые приходилось платить такую высокую цену.

Впереди, на плато, сражались люди кронпринца Аладара. Они прибыли раньше армии Далинара, и конфликт стал развиваться по знакомому сценарию. Люди против паршенди, извилистая линия сражения, каждая армия пытается оттеснить противника. Люди могли выставить на поле битвы гораздо больше солдат, но паршенди быстрее добирались до плато и обеспечивали его оборону.

Разбросанные по пути к прилегающему ущелью тела мостовиков свидетельствовали об опасности атаки на закрепившегося противника. От Далинара не укрылись мрачные выражения лиц его телохранителей, когда они увидели мертвых. Аладар, как и большинство кронпринцев, использовал подход Садеаса к забегам с мостами. Быстрые, жестокие атаки, которые рассматривали человеческую силу как одноразовый ресурс. Не всегда дело обстояло подобным образом. В прошлом мосты носили солдаты, защищенные броней, но эффективность нынешнего подхода взяла свое.

Чтобы прокормить монстра войны, военные лагеря нуждались в постоянном притоке дешевых рабов. Чума работорговцев и бандитов, которые рыскали по Ничейным холмам и промышляли живой плотью, разрасталась.

«Еще одна вещь, которую мне придется изменить», — подумал Далинар.

Сам Аладар не сражался, зато развернул командный центр на соседнем плато. Далинар указал на развевающееся знамя, и один из его больших механических мостов покатился в ту сторону. Передвигаемые чуллами, напичканные шестернями, рычагами и шайбами, мосты защищали работающих с ними людей. Но они также были очень медленными. С выработанным терпением Далинар ждал, пока рабочие опустят мост, перекрывая расщелину между его плато и тем, на котором реяло знамя Аладара.