Слова. Том II. Духовное пробуждение

Монаху сегодня подобает жить духовно для того, чтобы быть готовым преодолеть трудности. Он должен приготовиться, чтобы лишения не подрезали ему крылья, иначе можно дойти и до отречения от Христа. Придёт время, когда реки иссохнут, все станут мучиться от жажды, все будут страдать. Для нас, монахов, это не так страшно. Помучиться от жажды? Так нам и надо от неё помучиться, ведь мы вышли в путь, стремясь к злостраданию. «То, что я не делал добровольно как монах, – скажу я тогда, – буду делать сейчас невольно, чтобы понять, что такое монах. Благодарю Тебя, Боже мой!» Но мир, несчастный мир! О чём говорить, если доходят до того, что изобретают бомбы, которые убивают людей, но не разрушают зданий! Если Христос сказал, что одна душа стоит, сколько весь мир[255], а для них здания дороже всего мира, то это страшно!

– Геронда, я чувствую тревогу, страх за то, что нас ожидает.

– Этот страх помогает нам ухватиться за Христа. Из этого не следует, что нужно радоваться всему тому, что нас ждёт. Радоваться нужно тому, что предстоит подвиг за Христа. То есть нас ждёт не рабство какому-нибудь Гитлеру или Муссолини, мы пройдём экзамены на верность Христу. Для того чтобы победить, у нас не будет ни пулемётов, ни более современных атомных бомб. Ныне борьба будет духовной. Нам предстоит схватка с самим диаволом. Но ведь у диавола нет никакой власти, если мы сами не дадим ему власти. Чего нам бояться? Если бы был Гитлер или Муссолини, то дело обстояло бы по-другому. Страха быть не должно. Давайте радоваться тому, что битва будет духовной.

Если вы живёте по-монашески, по-отечески, если вы внимательны, то при каждом нападении врага вы имеете право на Божественное вмешательство. Если есть люди молитвы, смиренные люди, с болью и любовью, то это целые духовные капиталы, духовные стратегические базы. Если в монастыре есть две-три души, думающие о чужой боли и молящиеся, то они становятся духовной крепостью. Такие духовно зрелые люди сковывают все силы врага.

Молитва, правильная жизнь, личный пример

– Геронда, какую правильную позицию по отношению к сегодняшней непростой ситуации должен занять и выразить монах?

– На первое место должны стать молитва, правильная жизнь, личный пример. А когда нужно и где нужно, пусть говорит, высказывает свою позицию.

– То есть когда возникает какой-то повод, монах должен говорить?

– Ну а как же! Кто будет говорить, если не монах? Монаху бояться нечего. Остальные боятся получить по шапке. Кто первый пойдёт в бой, если не мы – люди, посвятившие себя Богу?

Помысел говорит мне, что не оставит нас Бог, не оставит! Положение прояснится. Сейчас дело похоже на то, как если бы в большой невод попалось много рыбы. Но сеть гнилая. Одна рыбина тыркается сюда, другая туда, и в конце концов невод прорвётся. Прорвётся не потому, что рыба крупная, а потому, что сам он уже сгнил.

– Рыбы, геронда, это христиане?

– Да, христиане. Угри, змеи – это остальные. Но и мы дадим Богу ответ за то, что происходит. Я сейчас говорю обо всём этом без обиняков, сдерживать себя уже не могу.

– Что же мы должны делать, геронда?

– Прежде всего работать над собой. Ведь передо мной как монахом стоит следующая задача: вытравить свой частный человеческий дух, привести в порядок сначала себя самого, чтобы стать человеком духовным, потому что в противном случае моя монашеская жизнь не имеет смысла. После этого, если возникнет необходимость, серьёзно выскажемся, а Бог поможет нам привести дело ко благому исходу.

– Но некоторые, геронда, говорят, что предпочтительнее молчание и молитва.

– Когда всё вокруг тебя горит, ты не можешь оставаться равнодушным! Надо погасить пожар. Боль не даёт тебе молчать. Конечно, главное – это стараться жить, насколько можно, духовно. Если же в каком-то серьёзном вопросе необходимо высказать свою точку зрения, то следует говорить то, что внушит тебе Бог.

Живите смиренно, просто, духовно – так, чтобы в трудный момент вы не были вынуждены идти на компромиссы. А кроме этого, старайтесь принимать в обитель девушек, обладающих предпосылками для монашества, чтобы они становились настоящими инокинями. Став хорошим монахом, человек знает, до какой меры отдавать себя какой-то проблеме. Знает, что надо делать, а что не надо, знает, как поступить. Если же он не стал хорошим монахом, то всё идёт наперекосяк. Вам это понятно? Если вы станете настоящими инокинями, то будете действовать с благоразумием. А если настоящими инокинями вы не станете, то, посылая кого-то из вас по какому-нибудь делу, надо будет разжёвывать: «Об этом, гляди, не скажи лишнего и об этом не проболтайся», иначе она может нагородить глупостей. Но такое состояние будет недоразвитым. Как ты после этого справишься со всем тем, что нас ожидает?