Слова в спешке

Анастасия Мурая Слова в спешке

Старость

Моя личность почти распалась тем осенним и мрачным днем,

Но на этой земле я осталась, что бы быть лишь с тобой вдвоем.

Долгожданная эта встреча нам завещана на небесах.

И гуляет сегодня ветер в твоих мягких, седых волосах.

Пусть ты малоподвижен, милый. Пусть не можешь сейчас ходить.

Я тебя никогда не оставлю, я тебя не могу не любить.

Пусть в твоих руках нет той силы, пусть наивный ты как дитя,

Для меня ты один – любимый. Для тебя – лишь любимая я.

Ох, судачить не нужно, люди! Этот случай – не тот, не тот.

Тот, кто вечно любить не может – никогда меня не поймет.

И пусть мир будет рушиться очно, и пусть тьма дребезжит вдалеке,

Знаю я, что хранить можем вечно – вечность нашу в седом угольке.

Этим вечером дождь барабанит. Твои пальцы скрутил артрит.

Тот, кто предан – один не останется. Тот, кто любит – любовь ощутит.

Рыжий кот нам мурлыкает песню, жизнь бежит как из крана вода.

Жизнь бежит, а мы столько лет вместе. Вместе и навсегда.

Тоска

Минули дни, а мне не жаль,

Что мы с тобой поодиночке.

Лишь мимолетную печаль

Ты прочитаешь между строчек.

И средь обыденных утех,

Для всех всю жизнь играем роли.

А я хочу бежать к тебе,

Минуя явки и пароли.

Я все сражаюсь ни за что!

И глупость правит мои балом.

Ведь что-то было? Но прошло…

И лишь одна тоска осталась…

Пес

Среди сытой жизни и ярких огней -

обыденно пес умирал.

Не слышал он шума, шагов и речей,

не видел он фар и зеркал.

Потоки людей пролетали – как сон.

Кошмарный, но сон наяву.

И жизнь покидала. В ушах стоял звон,

пронзивший на миг тишину.

Он больше никак не пытался влиять

на мир. С этой болью в груди,

не мог, не хотел больше на ноги встать!

Он жизнь оставлял позади.

Он чуял, что смерть наклонилась к нему,

готовая руку подать.

И принял он страшной любви глубину,

не в силах так больше страдать.

И в тот самый миг, как взметнется ладонь -

найдется один человек.

В глазах нет брезгливости – только любовь.

Он – ангел. Он – оберег!

Пес словно очнулся и ожил опять.

В грязи и насилу живой,

осмелился взгляд свой усталый поднять.

Отмеченный странной судьбой.