Слова в Великий пост

Между Аристидом и Фемистоклом, афинянами, была великая вражда и несогласие. Отечество избрало их в послы по очень важному делу. Им необходимо было условиться между собой. Тогда Аристид сказал Фемистоклу: «Хочешь ли, Фемистокл, оставим вражду свою здесь, на границе, а при возвращении, если угодно, возьмем ее снова?» Так они и сделали; оставили свою вражду на границе, во взаимном согласии выполнили дело своего отечества, а при возвращении снова взяли ее и остались по–прежнему врагами. То же делают и два христианина. Смертельные между собой враги, ни в чем не преходящие к соглашению. Когда настает время исповеди, они оставляют свою вражду. Но где? У порога церковного. Они согласно причащаются, испрашивают друг у друга прощения; выходя же из церкви, у дверей, где они оставили вражду, снова берут ее и становятся врагами по–прежнему. Разве это исповедь? Одно пустословие. Во–вторых. Ты питаешь к некоторым лицам грешную любовь и дружбу. Оставь, откажись от них навсегда, ибо ты не можешь одновременно любить блудницу и Бога. Однажды какой–то мудрец отправился в далекий путь. На море случилась великая буря и он рисковал утонуть, но был чудесно спасен и благополучно вернулся домой. Из одного окна было видно море, и, чтобы это не соблазнило его ко второму путешествию, он велел заложить его стеной. О христианин, сколько раз в этой горькой любви ты рисковал потерять жизнь и душу! Ты спасся? Так избегай соблазна, не вступай снова на этот путь, не входи снова в эти двери, не смотри больше в это окно, хорошенько закрой свои глаза, дабы опять не вполз к тебе в сердце змий. В противном случае то, что ты сделал, есть не исповедь, а суесловие. Наконец, имеешь ли в руках что–нибудь чужое? Обидел ли кого–нибудь? Возврати, ибо невозможно иначе получить прощение. Не только духовник, простой священник, но и патриарх, целый собор, все небесные ангелы не имеют власти простить тебя, если не возвратишь чужое. Даже Сам Бог, если можно так сказать, не может этого сделать; Он правосуден, даже — само правосудие, и поэтому оно не может пожелать несправедливого. Нет, узы несправедливости неразрешимы! Умер человек, отнявший у нищего какую–то вещь. Бог восхотел совершить чудо и воскресил его. Приходит нищий и просит свою вещь обратно, но тот не хочет возвратить ее. Оба идут в суд. Я опять спрашиваю: этот человек, обидчик, обязан возвратить чужую вещь или нет? Да, он должен это сделать, говорят богословы, ибо это — душевный долг, который остается в силе, доколе живет душа. Душа бессмертна, стало быть и долг ее вечен. Он обязан возвратить отнятое в течение жизни своей и даже по смерти, до времени самого будущего суда. Он умер, был обязан; воскрес, тоже обязан. Хотя бы он тысячу раз умирал и воскресал, долг всегда остается в силе. Итак, смерть не может разрешить узы несправедливости, которые остаются неразрешимыми. Ты хулишь имя Божие, отметаешься от веры, повторно распинаешь Христа; есть ли грех больше этих? И однако, если ты раскаешься и исповедаешься, духовник имеет достаточно власти, чтобы тебя простить. Но если ты имеешь чужую вещь, исповедаешь это, но ее все–таки не возвратишь, он не имеет власти простить тебя. Почему же? А потому, что грехами (первого рода) ты оскорбляешь Бога. Относительно всего того, что делают против Него люди, Бог сделал Своим представителем духовника; даровал ему власть, так что связано и разрешено все то, что он свяжет или разрешит. И духовник, как представитель Божий, может простить те грехи, которые совершены против Бога. Но ты удерживаешь вещь обиженного бедняка; он не сделал духовника своим поверенным и не уполномочивал его простить тебя. Поэтому духовник, не будучи поверенным бедняка, не может простить тебя за его вещь. Ты заказываешь сорокоуст, делаешь столько пожертвований на монастыри — этим надеешься заслужить прощение? Молчи. Никакой закон — ни Божеский, ни человеческий — не позволяет одному дарить вещи другого. Вещь бедняка, которую ты удерживаешь, чужая. Кто может подарить ее тебе? Если десятословие, которое запрещает нам не только брать, но и желать чужой вещи, есть пустая выдумка, тогда ты прав; духовник, который прощает тебя и получает свою долю, есть человек разумный, который знает свое дело, а я какой–то лжец. Но если десятословие суть вернейшие слова Божий, то я говорю правду — ты не разрешим, а твой духовник — обольститель. Нет, брат, нет! Хочешь ли принести истинное и полное раскаяние? Прежде чем идти к духовнику, испытай свою совесть; затем, когда остаешься наедине с духовником, исповедуйся без стыда и отговорок; и наконец, когда уйдешь от духовника, исправься, исполни свою епитимию, прости врага, оставь сатанинскую похоть, возмести причиненные тобой обиды. Вот тогда–то и будешь поистине и совершенно прощен, тогда–то и отгоняется от тебя дух глухой и немой. Душе святый! Все, что я сегодня исповедал, все слова Твоей истины, сделай Твоей Божественной помощью понятными для меня, который их изрек, и для всех тех, кто их выслушал!

2